Пертурабо усмехнулся.

— Невидимый мир? Подобные идеи нелогичны. Все сущее можно свести к рациональным законам реальности.

Он замолчал. Чем ему было подтвердить собственные слова? Но сам он ощущал глубокую, абсолютную, непоколебимую убежденность.

— Богохульство! — воскликнул жрец.

— Вздорные фантазии. Невежество под маской скромности, — возразил Пертурабо. — Не нравятся мне эти ваши боги. Они — враги здравому смыслу.

— Но если тебя послали не боги, тогда откуда ты? — спросил Даммекос.

— Не знаю. — Мальчик снова умолк. Свирепая жажда сдавила горло. — Но хочу знать.

— Оставайся здесь, со мной, — предложил тиран. — Мы обучим тебя всему, что знаем. Я помогу найти твою родину, но взамен ты будешь служить нашему городу.

— На войне?

— Быть может.

— А в мире?

— Ты выковал меч, хотя мог сделать и плуг.

— А в мире? — повторил Пертурабо.

Внутри занималось неприятное жгучее чувство.

Даммекос улыбнулся. Получилось неубедительно.

— Будет и мир. На Лохос никто не нападает. При виде стен нашего города враги теряют всякую надежду и бегут без оглядки. За последние шесть сотен лет никому не удавалось взять Лохос в осаду! Мы не желаем войны, сынок, но порой она необходима. А для мира время всегда найдется.

Ледяной взгляд парнишки остудил веселость Даммекоса. Кривая улыбка так и застыла на губах тирана.

«Лжец», — говорило лицо ребенка.

— Много ли проку будет от стен, если иной враг решит не сдаваться?

— Я таких пока не встречал, — заявил правитель, но в глубине души понимал, что именно такой человек стоит перед ним, обливаясь ручьями пота от жара кузницы. — Если ты будешь служить мне, я должен узнать тебя. Какое у тебя имя?

— Пертурабо.

— В Лохосе так людей не называют. Что оно означает? — спросил король.

— Не знаю. Но это мое имя и всегда им было. А значение… Его я еще узнаю.

Мальчик обвел взглядом зал, рассматривая его конструкцию, механизмы, окружающих людей, их наряды и украшения. Оружие, одежда, повадки — во всем, что он видел, ему не терпелось разобраться.

— Я узнаю всё.

Глава вторая:

Дантиох

Барабас Дантиох устал от темноты. Его лицо истосковалось по яркому дневному свету, и он старался ходить без шлема столько, сколько позволяла температура. Но на Голгисе подлинного света никогда не было. В усыпанном звездами небе слабо сияло крошечное, как огонек свечи, тусклое солнце. Под его бледными лучами серый каменистый пейзаж превращался в смутное полотно, где тени трудно было отличить от рельефа, будто сама планета маскировалась, желая спрятаться. Как правило, у белых карликов ютились столь же невзрачные бедные миры, но Голгис казался особенно недружелюбным, словно обозлившимся на присутствие Железных Воинов.

Впрочем, какая-никакая жизнь здесь все же существовала. К затененным скалам цеплялись примитивные лишайники, а в пещерах обитали грибоподобные животные-растения. Даже в разреженной атмосфере войскам гарнизона хватало воздуха для дыхания. Местный камень был никудышным, но после дробления и спекания из него удавалось получить более или менее пригодные для строительства крепости блоки. Железные Воины привыкли работать с тем, что имели.

Эти и многие другие мысли роились в упорядоченном уме Дантиоха, когда он вышел к парапету. В сотне метров бойцы его гранд-батальона занимались укреплением ослабшей западной стены. А рядом продолжал настойчиво вещать сержант Золан.