|
Проводника, который добровольно рискнёт нарушить запрет генерала, а потом подставит свою голову под пули, здесь просто нет. — А сам? Ты ведь опытный сталкер и по направлению к Свалке наверняка ходил не один раз. Ханкилдеев опустил глаза и весь как-то скособочился на правый бок. — Роте — мой командир. У меня присяга. Я не могу её нарушить. — Похвально, — сказал Плюмбум. — Тогда что ты здесь делаешь? Вали к своему командиру. У вас же там войнушка намечается. Тактика, стратегия, маневры с фланга, окопная романтика. — Зря вы так, — сказал Ханкилдеев, вставая. — Я же из лучших побуждений… Плюмбум сделал вид, что проигнорировал его замечание. Душевные терзания сотника его совсем не интересовали. Информация, сообщенная Ханкилдеевым, не могла остановить спасательную экспедицию, но сильно затрудняла её дальнейшее продвижение в Зону. Решение Роте можно было бы назвать предательством и подлостью, если бы Плюмбум не видел, что у того имеются свои серьезные мотивы поступать именно так и никак иначе. По крайней мере генерал впрямую не мешает ему продолжать осуществлять свой план. Чёрт побери! Как же всё неудачно складывается! Впрочем, ещё не вечер… Плюмбум поднялся и вразвалку подошел к стойке. — Собираешься сегодня на Арену? — сразу спросил Бармен. — Пока думаю. — Не думай, а иди и ставь на псевдогиганта. Проверенный вариант. — Знаю-знаю, Фриске уже не та. — Точно! — Бармен заговорщически улыбнулся. — Новый заказ сделаешь? — Будет заказ. Слушай, старина, я тут узнал, что Роте озлобился и всем проводникам запретил со мной контачить. Что можешь сказать по этому поводу? Бармен с небрежным видом пожал плечами: — Вольным и фрименам он не указ. К ним и обращайся. — Странный совет. Так нету здесь фрименов — война же. А вольные боятся доступ в твой бар потерять. — Других советов у меня для тебя нет. — Бармен принял обиженный вид. — Заказ будешь делать? Постороннему могло бы показаться, что разговор на этом окончен, но Плюмбум прекрасно помнил, что Бармен обожает потрепаться — поэтому, наверное, и пошёл за стойку, а не в классические барыги типа Сидоровича: когда сталкер под хмельком да со свежими впечатлениями после «ходки» или «зарницы», у него многое выведать можно. Сразу потерять такого редкого собеседника, как Плюмбум, который ко всему прочему ещё и хорошо заплатит за выпивку, противоречило бы натуре Бармена. — Ещё давай водки! — Плюмбум сменил тон на развязный. — И закуски побольше, а то кладешь, как в Москве, по пять грамм… Водку, кстати, разрешаю не доливать. Мой спутник явно настроен нажраться, а мне это невыгодно. Бармен оживился: — Это Лёлек, что ли? Яйцеголовый? — Всех-то ты знаешь, всё-то ты помнишь. Да, это он. — Изменился, смотрю. |
