В связи с этим делом кабинет Джэксона раскололся. Вице-президент Джон Кэлхун, блестящий, самонадеянный джентльмен, желавший быть назначенным наследником президента, не смог (и, очевидно, не пытался) призвать к порядку свою жену и жен других членов кабинета. Они продолжали подвергать миссис Итон остракизму. С другой стороны, государственный секретарь Мартин Ван Бюрен, вдовец, также претендовавший на пост президента, поддерживал корректные отношения с четой Итон. Кэлхун надеялся, что, поставив в затруднительное положение Итона, он вынудит его подать в отставку и тем самым ослабит влияние Ван Бюрена. Но Итон в отставку не подал, а президент не толкал его к такому шагу. До апреля 1831 года «дело Итона» продолжало разделять администрацию и мешать правительственным делам. Затем Ван Бюрен, «маленький чудодей», неожиданно и просто нашел магическое решение: он вышел в отставку. Когда Итон понял намек и также подал в отставку, Джэксон получил возможность просить остальных членов кабинета — сторонников Кэлхуна подать в отставку. Огромное бремя свалилось с плеч генерала.

Кабинет Джэксона был реформирован, и Ван Бюрен отбыл в Лондон в роли посланника при дворе Сент Джеймса, чтобы там выжидать вознаграждение, полученное уже в 1832 году. Кэлхун и президент еще более разошлись во взглядах, процесс ускорился, когда Джэксон обнаружил, что вице-президент вопреки его утверждениям осуждал авантюру генерала во Флориде в 1818 году, и когда Кэлхуну удалось в сенате отклонить подтверждение назначения Ван Бюрена в Лондон. Амос Кэндалл, редактор из пограничного района, входивший одно время в число сторонников Клея, стал четвертым контролером казначейства и главным советником так называемого кухонного кабинета Джэксона. Теперь, когда вокруг Джэксона сплотились верные ему люди и внутриадминистративные проблемы остались позади, он был готов провести в жизнь свою программу.

Джэксон считал, что президент ответствен за защиту «свобод и прав народа и целостности Конституции от сената или палаты представителей или обоих, вместе взятых». И чтобы быть уверенным, что немногие не богатеют за счет многих, — такую мерку обычно использовал Джэксон, прежде чем занять позицию по тому или иному вопросу, — он был готов привести в действие все рычаги, находящиеся в распоряжении власти президента. Он дал понять, что будет без колебаний использовать президентское вето. В 1830 году Джэксон наложил вето на законопроект о дороге Мейсвилл, согласно которому правительственные фонды отводились на строительство дороги, полностью находившейся в границах штата Кентукки. Он мотивировал свой шаг тем, что эта дорога принесет выгоды лишь небольшой части тех, кто оплачивает ее строительство. По таким же мотивам Джэксон выступил против программы Генри Клея «Американская система», предусматривавшей экономическое развитие страны. Он использовал вето чаще, чем любой из его предшественников, и Клей публично сожалел о «концентрации власти в руках одного человека».

Джэксон взял под прицел еще один столп американской системы — Банк Соединенных Штатов. В своем первом ежегодном послании конгрессу президент выразил сомнения относительно конституционности Банка и целесообразности его существования. В тот момент не было необходимости действовать, потому что полномочия Банка истекали лишь в 1836 году.