И однажды такой знак явился. Летом 1815 года на немецком постоялом дворе царь по своей привычке перед сном читал «Откровение Иоанна Богослова», дошел до места, где говорится «И знамение велие явися на небеси: жена, облеченна в солнце, и луна под ногами ея, и на главе ея венец» – в этот миг ему доложили, что явилась и просит аудиенции баронесса Криденер, известная европейская прорицательница. Потрясенный Александр принял ее как посланницу Господа.

Барбара-Юлия Криденер не всегда была пророчицей. В молодости она вела вполне легкомысленный образ жизни, писала сентиментальные романы, но в зрелом возрасте обратилась к мистике. Экзальтированная баронесса толковала Евангелие на собственный манер, излучала святость, изрекала вдохновенные пророчества – одним словом, произвела на царя огромное впечатление. Другой мистик, архимандрит Фотий, под влияние которого Александр попадет в самый последний период жизни, называл баронессу Криденер «женкой в разгоряченности ума и сердца, от беса вдыхаемой». Эта пятидесятилетняя дама по-видимому обладала незаурядным обаянием и даром внушения. На некоторое время император стал с ней неразлучен. Находясь в Париже, он поселил ее по соседству и доверял ей свои сокровенные мысли.

Продолжалось это интеллектуальное увлечение не очень долго. В конце концов назойливость баронессы царя утомила. Но я уделяю этой женщине столько внимания, потому что по случайному стечению обстоятельств она сыграла важную роль в европейской истории. Криденер, что называется, оказалась в нужном месте и в нужное время.

В 1815 году в Париже решались судьбы континента, закладывались принципы новой межгосударственной политической системы. О Священном Союзе будет рассказано в своем месте, но сама идея зародилась и оформилась под влиянием баронессы, убеждавшей царя, что он избран Богом для спасения Европы от тлетворной революционной заразы. Впоследствии Александр будет говорить, что Криденер не имела к этому проекту никакого отношения, но современники и очевидцы утверждали обратное.

Такова внутренняя эволюция Александра Павловича, человека, который за свою не столь долгую жизнь (он умер, немного не дожив до сорока восьми лет) неоднократно менялся, но остался неизменен в одном: в стремлении к благу. И когда не сумел достичь цели в реальной жизни, то разочаровался в земном разуме и стал уповать на Высший. В сущности это очень грустная человеческая история.

Баронесса Криденер. Ф.-Ф. Майер Старший

Главные деятели Александровской эпохи

Царствование Александра можно разделить на три периода: «романтический», «прагматический» и «мистический» (последний еще называют «консервативным» или даже «реакционным»). На каждом из этих этапов император опирался на доверенных лиц, разделявших его взгляды. В пользу царя и его помощников говорит то, что никто из них, кажется, не кривил душой и не подделывался под конъюнктуру; все они руководствовались искренним убеждением. Поэтому, когда мировоззрение государя делало очередной зигзаг, менялись и соратники. Оставался только Аракчеев, убеждения которого сводились к личной преданности государю.

Сначала это были участники приятельской компании, сложившейся вокруг наследника еще в девяностые годы, а потом вошедшие в Негласный Комитет, своего рода «правительство молодых реформаторов»: А. Чарторыйский, П. Строганов, Н. Новосильцев, В. Кочубей.

После Аустерлицкого шока на первое место выходят люди более приземленные и очень серьезные: по гражданским делам – Сперанский, по военным – Аракчеев.