А пока закругляюсь, труба зовет.

Твой друг Николай Сомов.

Глава вторая

Траты и утраты

Счета, предъявленные г-же Авиловой.

Шляпа «Trocadero» из коричневого бархата с эгреткой из страусиных перьев — 35 руб.

Патентованный корсет Пабста «Удобство» на китовом усе — 7 руб. 50 коп.

Шелковые французские чулки — 12 руб. за три пары.

Бальное платье из португальского атласа, с бисерным шитьем — 280 руб.

Браслеты-змеи, золото, инкрустированное изумрудом, мелкого плетения — 2 штуки — 200 рублей.

Услуги «Куафер де Пари» — 50 рублей.

Штабс-капитан Николай Сомов — поручику Лейб-Гвардии Кирасирского Его Величества полка Алексею Соковнину, Москва.

Алеша, душа моя!

Пишу тебе ночью. Спать совершенно не хочется, и я спешу рассказать тебе о невероятных событиях, происшедших со мной нынешним вечером.

Этикет требовал остановиться перед входом в бальный зал, украшенный к Рождеству.

— Госпожа Авилова и штабс-капитан Сомов! — громко произнес церемонимейстер.

Навстречу чинно шествовала совсем юная девушка. Было заметно, что она хочет броситься к нам, но старалась не давать волю чувствам.

Она легко поклонилась и повела представлять нас Maman.

Уверяю тебя, Алексей, со стороны мы смотрелись прекрасной парой. Полина — высокая изящная дама с прекрасной осанкой, во французском туалете и модной шляпке. И хотя в этом цветнике было множество достойных особ, все же моя спутница выглядела самой очаровательной.

Мадам фон Лутц, начальница института, походила на пупырчатую жабу, а ее жирный пудель хрипло тявкнул и пустил слюну.

— Maman, c’est mon cousin… Позвольте вам представить, Maman, дочь моего опекуна, госпожу Авилову и моего кузена штабс-капитана г-на Сомова, — Настя произнесла это, приседая в глубоком реверансе.

Начальница протянула пухлую руку в перстнях, пришлось мне прикоснуться к ней губами, выдохнуть с чувством «enchanté», а Полина вослед за Настенькой присела в долгом реверансе.

— Помню, помню вас, милая, — хриплым голосом по-французски сказала Maman. — Немало вы доставляли мне треволнений. И вашим классным дамам тоже.

Две сухопарые дамы в синих форменных платьях, стоящие за стулом начальницы, закивали в такт, как китайские болванчики.

Полине пришлось присесть еще раз. На этом официальное представление было закончено, и мы отошли в сторону, уступив место другим парам.

— Милая Полина, я так рада, что ты пришла! — прижалась к ней Настенька.

— Неужели ты думала, что мы с Николаем Львовичем не придем? — грудным контральто, сводившего с ума не только меня, но любого, слышавшего этот божественный голос, спросила она. — Мы же обещали.

Улыбнувшись, я еще раз, более внимательно глянул на зардевшуюся девицу. А она, право, не дурна. Нет, до мадам Авиловой ей далеко, разумеется, но девушка обещает быть чертовски милой. И я машинально подкрутил развившийся ус.

Подскочивший кадет отвесил энергичный кивок и пробормотал:

— Mademoiselle, un tour de valse? — и умчал Анастасию танцевать, а Полина хлопнула меня веером по руку.

— Месье Сомов, вы опять за свое?

— Что, моя бесценная?

— Когда вы крутите ус, вашу голову посещают скабрезные мысли!

Признаюсь, не первый раз поражала меня ее наблюдательность…

Она слегка щурилась, глядя по сторонам, — не хотела доставать лорнет.

— Знаете, г-н Сомов, — обратилась она ко мне, — столько воспоминаний!.