На полу темнело пятно в форме сердца — в том месте, где погибли Синди Мейер и ее младший сын. Некоторое время Пайк разглядывал пятно, потом отвернулся: он искал не улики, а Фрэнка.

Двигаясь бесшумно, как рысь, Пайк обошел гостиную, столовую и кухню. Он обращал внимание на мебель и игрушки, журналы и книги, словно все они были страницами в летописи семейной жизни, помогали воссоздать историю хозяев этого дома. Фотографии детей, Фрэнка и Синди на стенах казались застывшими во времени фрагментами воспоминаний.

Коридор вел в большую спальню. Антикварный стол располагался напротив широкой кровати со стеганой обивкой изголовья. Табличка на столе гласила: «Царица мира». Стол Синди.

Кровать чем-то привлекла внимание Пайка. Он вдруг понял, чем именно: она была заправлена. В гостиной и кабинете Фрэнка царил хаос, а в большой спальне к постели никто не прикоснулся. Значит, бандитов, ворвавшихся в дом, либо кто-то спугнул прежде, чем они добрались до спальни, либо они нашли то, что искали, в других комнатах.

Пайк осветил красноватым лучом фонарика стол Синди и увидел еще несколько снимков: Фрэнк с детьми, пожилая пара. Рядом оказалась фотография, которую он искал. Пайк сам не знал, что ищет, но, когда увидел ее, понял: вот она. На снимке Фрэнк был запечатлен в бассейне вместе с одним из сыновей. Фрэнк подбрасывал сына в воздух, поднимая фонтан брызг и вытягивая руки. Только на этом снимке были отчетливо видны короткие красные стрелы на дельтовидных мышцах. Они указывали вперед, как и стрелы на дельтовидках Пайка. Точь-в-точь.

Внимательно рассмотрев снимок, Пайк покинул спальню. Он беззвучно ступал по коридору, думая о том, как разительно отличается его дом от дома, который построил Фрэнк Мейер. У Пайка не было семьи, фотографии близких по стенам он не развешивал, снимки друзей не хранил. Стены в его доме оставались голыми, и он вдруг задумался, появятся ли на них фотографии хоть когда-нибудь.

Пайк уже направлялся к двери, когда снаружи дома словно вспыхнуло ослепительное солнце. Мстительно яркий свет проникал сквозь шторы и жалюзи, врывался сквозь трещины в двери, чертил полосы на полу перед окнами. Пайк прикрыл свой красный фонарик ладонью и затих в ожидании.

Дом осматривали патрульные, осветив фарами машины. Вероятно, им дали указание подъезжать сюда каждые полчаса. Пайк хранил спокойствие. Мощные лучи света погасли так же внезапно, как и вспыхнули.

О Синди Пайк узнал от Фрэнка однажды страшной ночью в Африке.

В тот раз они вели оборону центральноафриканских деревень. Группировка под названием «Господня армия сопротивления» похищала девочек-подростков, которых потом насиловали и продавали в рабство. Пайка сопровождали Фрэнк, Джон Стоун, англичанин Колин Чендлер и Лонни Тан. Все они шли по следам ГАС, чтобы отбить шестнадцать украденных девочек, когда Фрэнк признался Пайку, что его подружка Синди беременна. Фрэнк был готов жениться, но Синди ошарашила его ультиматумом: она не желала иметь никакого отношения к его опасной жизни и к опасным людям, с которыми он работал, так что Фрэнк должен был или расстаться с прошлым и прежними друзьями, или проститься со всякой надеждой хотя бы раз увидеться с ней, Синди. Фрэнк разрывался между любовью к Синди и преданностью друзьям. В ту ночь они с Пайком проговорили почти три часа, то же повторялось и на следующую ночь, и через день.

Те африканские ночи прорезали время, словно кротовые норы, и соединили настоящее с прошлым. Пайк направился в кабинет Фрэнка.

Криминалисты оставили шторы в кабинете незадернутыми, поэтому здесь хватало уличного света. Пайк выключил красный фонарик и сел за письменный стол Фрэнка спиной к окну.

Той африканской ночью, когда Фрэнк решил круто изменить свою жизнь, до истечения срока его контракта оставался еще месяц, но прозвище свое он получил еще через тринадцать дней.