— Он не имел права! — возмутилась Коринна.

— Вспомни, ведь к тому времени я уже знал все от тебя самой.

— Да, я тебе все рассказала, но ты никак не отреагировал. Ни слова не сказал. Даже в самый последний день!

— Я никак не мог привыкнуть к этой новости, — солгал Джейрд.

Он не собирался рассказывать о своих подозрениях и глупой ревности, потому что считал Дрейтона отцом Михаэля. Зачем вспоминать о прошлых безумствах?

— Ты знаешь, для меня было сильным потрясением — узнать, что я отец и что ты, мать моего ребенка, скрывала это от меня.

— Джейрд, я…

— Не продолжай. Я знаю, почему ты так поступила. Письмо твоего отца на многое открыло мне глаза. Но многое я успел узнать еще раньше — от твоего доктора.

Коринна вспыхнула и отвернулась.

— Пойми, Джейрд, тогда я была охвачена ненавистью к тебе, иначе не натворила бы всех этих глупостей.

— Я уже давно это понял, Коринна. Я ведь и сам был в плену у этого чувства. Я ненавидел твоего отца и пылал жаждой мести, но теперь это в прошлом. Я больше не виню его и скажу ему об этом, как только увижу. Теперь я хорошо понимаю, до чего может довести слепая ненависть.

— О чем ты, Джейрд?

— Я знаю, ты ненавидела меня, когда покидала остров. Может быть, ты продолжаешь меня ненавидеть и сейчас, — он взял жену за руку, — но поверь, я не пожалею своей жизни, только чтобы снова заслужить твою любовь.

Глаза Коринны заблестели от слез.

— Но зачем тебе это?

— Зачем? Да ведь я люблю тебя, черт побери! Он произнес эти слова впервые, и поэтому они дались ему с таким трудом. Да, он любит ее и не боится сказать об этом вслух.

— Я люблю тебя, Кори, — повторил Джейрд, и на этот раз его голос звучал мягко и нежно, — никого и никогда я не любил так сильно.

Коринна сокрушенно покачала головой. Как бы ей хотелось поверить ему! Но она боялась снова обмануться и в который раз встретить недоверие и презрение.

— Ты любишь меня, несмотря на то, что я, по-твоему, делала в Гонолулу? Это тебя больше не тревожит?

— Я уже давно понял, что люблю тебя. Люблю, несмотря ни на что. Я хотел сказать тебе об этом в ночь под Рождество, но тогда ты снова оттолкнула меня.

Лицо Коринны просветлело.

— Так, значит, га, что ты сказал мне про Нанеки, правда?

— Конечно, правда. Но тогда ты и слышать не хотела, что я говорил.

— Я все слышала, но не поверила.

— Не могу винить тебя за это, ведь я сам долгое время не верил ни одному твоему слову.

Коринна наконец посмотрела мужу в глаза и бросилась ему на грудь. Как давно она мечтала спрятаться в его объятиях и забыть обо всем на свете!

— Я тоже люблю тебя, Джейрд, милый! — прошептала она.

— В самом деле?

— Да, милый, да! Я люблю тебя, и никогда слышишь, никогда, между нами не будет больше лжи. Ты никогда больше не усомнишься во мне.

— Господи, сколько же глупостей мы наделали, — с горькой усмешкой сказал Джейрд. — Сколько горя принесли друг другу!

При этих словах Коринна отодвинулась от него.

— Боюсь, что сейчас мы совершаем очередную глупость, Джейрд. Нам нельзя быть вместе. Ты никогда не простишь мне того, что, как ты думаешь, я делала в Гонолулу. Это всегда будет стоять между нами.

Казалось, она вот-вот расплачется. Джейрд встал и подошел к окну.

— Теперь мне известна вся правда, Коринна.