– Спасибо, брат, за помощь в лице человека, – засмеялся Курама. – А почему ты его не убьешь, если он тебе мешает? Подстрой ему несчастный случай, натрави врагов. Опорочь его в глазах властителей. В чем проблема?

Рок вздохнул. Он не хотел, но вынужден был признаться:

– Я это делал, но он выжил. Он даже смог вернуться от Беоты живым и невредимым.

– Ты, брат, как всегда, преувеличиваешь. Здесь нет никого, кроме нас, а смертные не могут подняться до нас, богов. Если бы здесь появился кто то равный нам, то возмущение астрала выдало бы его с головой. – Курама поднялся со своего места. – Он просто человек, брат, рожденный от плоти и крови. А мы боги, созданные Творцом! Мы бессмертны. Я тебе не верю. Прощай. – Курама сделал шаг и исчез так же, как до этого Беота.

– Боги они, – проворчал Рок. – Дурни вы, а не боги. И умрете как простые человеки.

Глава 1

Где то в высших планах бытия

Первоочередные дела были сделаны. Все заняты работой, даже орчанка втянулась в общий процесс. Вовсю раздает указания, заглядывает в блокнот, что то там сверяет и гоняет всех, до кого дотянется. Неукоснительно требует отчета. Причем, как дитя дикой природы, по оркски жестко и требовательно. Марк, поняв, каким деспотом может быть моя невеста на самом деле, давно исчез из ее поля зрения. А Черридар, как истинный нехеец, стоически сносил все тяготы и лишения военной службы. Один я сижу в малом обеденном зале, положив ноги на стол, и предаюсь размышлениям. Философ. Моя вторая нехейская беспокойная натура требовала действий и выхода накопившейся энергии. Но где взять фронт работ? Я все раздал подчиненным и ничего себе не оставил. Даже процесс контроля выполнения дел взяла на себя Ганга.

Да. Ганга, подумал я. Орчанка, привезенная мной из похода в степь. Некогда гордая и строптивая красавица метиска, в жилах которой текла кровь лесных эльфаров, людей и орков. Она стала для меня больше чем просто невестой. Я впервые увидел ее обнаженную здесь, в замке, и эта картина не раз посещала меня, мешая мне сосредоточиться. Я отгонял ее как назойливую муху, но она, противная, жужжа, перелетала с одного полушария на другое.

При воспоминании о Ганге что то в моем сердце, разгоняя кровь, начинало шевелиться. Вроде еще не любовь, но что то теплое и родное, чем веяло от нее и протягивало к ней ниточку за ниточкой, соединяя наши души.

Любовь? Может быть. Что это за чувство такое? Я любил отца и маму. Любил бабушку. Любил сына Вовку. Любил ли Люсю, жену? Даже не знаю. Жили не ссорились, родили сына. Хорошая советская семья. Если бы не Маргарита Павловна – мать Люськи. С той у меня была холодная война. Она сначала нас поженила, затем начала влезать в нашу жизнь как змея. Нет, не как змея, куда там змее. Она влезала как крокодил. Вот ее я точно не любил.

Девушки, которые делили со мной постель, чувства привязанности не вызывали. Даже Эрна, телом которой пользовалась Шиза.

А Шиза? Тут все сложно. Она была мной, а я был ею, мы срослись телом и душой, но у каждого из нас было свое сознание. Мы с ней до конца моих дней. Потому что в отличие от меня она после моей смерти выбросит семя и будет ждать, когда ее подберут. В нем она сохранит себя и свою память. Будет ли горевать обо мне? Не знаю. Может, будет, а может, нет.

– Буду, если ты не научишься менять тела, – прозвучало в моей голове.

Эта девушка умела слушать мои мысли, когда хотела. Девушка. Я усмехнулся.

– Да, девушка! – решительно и с вызовом заявила она. – А ты черствый чурбан, неспособный отличить истинные чувства от влечения. А проще говоря, кобель.

– Пусть будет так, ваше высочество, – покладисто согласился я. – Здесь такие нравы и свои правила жизни. Не мне их менять.