— Баскетбол или гандбол?

— Ни то, ни другое. Просто проголодалась.

— Ах, вот как, — он рассмеялся, и только я хотела всерьёз задуматься и сменить тип парней, которые мне нравятся, в пользу высоких блондинов с татуировками, бледной кожей, растрёпанными волосами и серыми раскосыми глазами, как он добавил: — Это ведь ты — сырная девочка из аэропорта? Что это был за сорт, напомни-ка?

Нет, стоит пока подождать со сменой вкуса.

— Сыр с плесенью из Энтлебуха, — с достоинством ответила я и немного отодвинулась от него. Не такой уж он и красавчик. Нос слишком длинный, под глазами тёмные круги, а волосы, наверное, расчёски в жизни не видели. Я тоже узнала его, это был тот самый тип, который так подозрительно быстро уснул в самолёте. Сейчас же он выглядел совершенно бодрым. И вся эта ситуация явно очень его забавляла.

— Сыр с плесенью из Энтлебуха, точно, — повторил он и злорадно хихикнул.

Я подчёркнуто бесстрастно поглядела куда-то мимо него.

Ангел с фарфоровым лицом пошёл дальше, но один из его друзей-блондинов остановился рядом с Персефоной. Мне показалось, что я где-то его уже встречала. Прошло секунд пять, я уставилась на него во все глаза и вдруг поняла, что к чему. Я чуть не взвизгнула во весь голос. Невероятно! Передо мной стоял Кен! Копия кукольного красавца, друга Барби, только из плоти и крови и в натуральную величину. Точно такого Кена Мия получила в подарок на прошлое Рождество от тёти Гертруды. Кен, которого надо было побрить. (От тёти Гертруды мы всегда получали самые странные подарки. Например, мне она преподнесла детскую мозаику с дырочками.)

Персефона, казалось, уже немного отошла от шока, ровно настолько, чтобы дышать и удивлённо выкатывать глаза. Щёки её неестественно покраснели, но я не могла понять, была ли причиной тому ярость или недостаток кислорода. Мальчишки с грейпфрутом вместо мяча благоразумно испарились.

— Это что, твоя новая подруга, Афродита? — поинтересовался небритый Кен, указывая на меня.

Щёки Персефоны покраснели ещё сильнее.

— Ах, это ты, Джаспер! Только заметила, что ты тут, — сказала она почти нормальным голосом (то есть ужас до чего высокомерным!), только немного более пискляво, чем раньше. — Ох, да нет же! Это директор её на меня навесила. Новая ученица. Олив Какая-то. Родители у неё миссионеры или что-то вроде того.

Что-то вроде того. Я бросила на неё удивлённый взгляд сквозь стёкла своих миссионерских очков. Это что, единственное, чем могут заниматься твои родители, если они вдруг не оказались владельцами алмазных месторождений или дипломатами?

Небритый Кен внимательно оглядел меня с головы до ног, поглаживая щетину на подбородке. Обязательно покажу его Мие — подумать только, какое сходство. «Кен пригласил Барби на свидание, но на лице у него трёхдневная щетина. Помоги ему побриться».

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Ты же слышал, Олив Какая-то, — ответила я.

«Барби немного обескуражена поведением Кена. Обычно он более приличен и не бросает таких похотливых взглядов. Поэтому она даже не думает называть своё настоящее имя».

Он снова провёл рукой по подбородку.

— Если твои родители миссионеры, то ты наверняка до сих пор…

— Нам пора, — перебил его парень из аэропорта и грубо потянул за руку. — Пошли, Джаспер.

— Что, уже и спросить нельзя, — небритый Кен с трудом оторвал от меня взгляд. — Кстати, неплохие ножки. Для дочки миссионеров.

Только я распахнула рот, чтобы ему ответить (можно подумать, он видел дочку хотя бы одного миссионера, этот воображала!), но прежде чем успела хоть что-то сказать, в локоть мне больно вцепилась рука Персефоны.