Судорожно вздыхаю и смотрю на пролетающий мимо пейзаж. Внутри все еще болит. Сдавливает грудную клетку и мешает дышать. В животе все еще ощущается пустота. По возвращению в Лос-Анджелес она даже как будто становится отчетливее, сильнее напоминая о том, насколько я неполноценна как женщина. Снова смотрю на Дрю. Он старается. Он делает это ради нас. Потому что хочет быть со мной. Потому что для него важна я. Мы. И ради него я сделаю все, что только потребуется, чтобы сделать его счастливым.

– А знаешь, мы же не были в свадебном путешествии, – произношу я, и на лице Дрю появляется искренняя улыбка.

– Ты не отдохнула в Европе?

– Там не было тебя, – тихо отвечаю я, но он слышит.

В этот момент нам загорается красный и Дрю останавливается. Он поворачивается ко мне и смотрит с блеском в глазах, с голодом и любовью. А потом внезапно хватает меня за затылок и, наклонившись, впивается в мои губы поцелуем. Он целует, как изголодавшийся зверь, только того, что не рычит. Но хриплые мужские стоны вибрируют на моих губах, а вкус его языка заставляет забыть об окружающей обстановке. У меня кружится голова, пока я отвечаю на поцелуй, отчаянно вцепляясь в запястья Дрю, чтобы не позволить ему отстраниться. Наш поцелуй недолгий, потому что уже через, казалось бы, мгновение, сзади сигналит машина, давая понять, что светофор зеленее не станет.

С этого момента в машине витает возбуждение, отчаянное желание. Воздух как будто потрескивает от скопившегося в нем напряжения. Я ерзаю на сиденье. Могла бы сказать, что в попытке хотя бы ненамного облегчить свое состояние, но тогда я солгу. Потому что от трения шва джинсов о внутреннюю поверхность бедер я распаляюсь еще сильнее. И, как ни странно, меня заводит именно тот факт, что в этот самый момент у меня нет возможности получить разрядку. Отсроченное удовольствие порой бывает самым сладким, когда в итоге ты высвобождаешь свое неуемное желание.

Мы в рекордно короткие сроки доезжаем до дома. К этому моменту я уже не могу ностальгировать по нему, не рассматриваю красоты вокруг, меня даже не интересует, как давно был пострижен газон вокруг дома. Я не свожу взгляда с Дрю, ожидая, что он сделает дальше. Он останавливает машину у входа, выключает двигатель, медленно выдыхает. Как будто даже пылинки вокруг остановились, затаившись вместе со мной в ожидании его дальнейших действий. Мы, не сговариваясь, синхронно отстегиваем ремни безопасности. А потом наши взгляды встречаются и я понимаю, что не одна проголодалась настолько, что все мои мысли только о нем, так близко, насколько это возможно. С Дрю возможно все. Потому что уже через несколько секунд я, ведомая сильными руками, перелезаю через консоль и оказываюсь на руках мужа, не преминув при этом нажать попой на клаксон и хихикнуть по этому поводу.

Руки Дрю хаотично шарят по моему телу, сжимая, поглаживая, сминая. Его обезумевший взгляд мечется по лицу и открытым участкам кожи. Он хватает за волосы, стягивает заколку и отбрасывает ее в сторону. Потом наматывает волосы на кулак, чтобы оттянуть мою голову назад и получить беспрепятственный доступ к моей обнаженной шее. Второй рукой он прижимает меня к своему паху, где уже горячо и твердо. Я стону в пространство машины, пока горячие язык и губы путешествуют по моей шее. Я начинаю ерзать у него на коленях, вырывая из него приглушенный моей кожей стон. Не могу перестать трогать его. Касаюсь повсюду, куда только могу достать, впитываю жаркие поцелуи, ловлю ртом грязные словечки, перемешанные с признаниями в любви.

А потом Дрю резко распахивает дверь и, грациозный, как огромный кот, выходит из машины, неся меня на руках.