|
Марта Шлейхер – человек без нервов, машина. Живой прототип того самого робота для нырков в Вязкий мир. Хорошо дышит Авдотья. Говорят, объем легких у нее – больше двенадцати литров. Легко в это поверить, глядя на широченную, как бочка, грудную клетку. Конечно, при таком торсе приходится говорить не об изящном скольжении в лиловом киселе, а о грубом продирании сквозь него, но ставка на силу и мощь имеет свой резон. Марта Шлейхер тоже отнюдь не миниатюрна… Зуммер! Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!.. На седьмом помосте Авдотья задержалась недопустимо долго. Пошатнулась. Что такое? Вдохнула Вязкого мира? С ее-то опытом? Быть не может! Восьмой помост – успешно. Девятый – промах! Вздох разочарования. Неожиданно для себя Ольга почувствовала, что болеет за соперницу. Как будто промахнулась сама… почти та же досада. Не радость. Неужели у нее совсем нет спортивного характера? Где тщеславное желание обойти конкуренток, где элементарное самолюбие, наконец? Нет, лучше уж совсем не смотреть на площадку… А на табло? Когда высветились цифры, Ольга поняла, что обошла Авдотью. Почему-то это не принесло ни малейшей радости. Марта Шлейхер выступила ровно, найдя компромисс между риском и осторожностью. Ни одного промаха. Ни одного опасного приземления на край помоста. Всего лишь пятое место по результатам дня и по-прежнему первое в общем зачете десятиборья. Золото. Тетя Люда обнимала Ольгу. Серебро! И какое! Два, всего лишь два очка отставания от именитейшей чемпионки! Удача, какая и не снилась! Краткий медосмотр (пульс, давление, реакция зрачков) констатировал полный порядок. Как в тумане прошло награждение. И все кончилось. Трибуны зашевелились, потоки мелких, как муравьи, людей потекли к горловинам выходов. Медицина давно увезла двух спортсменок, ненароком вдохнувших Вязкого мира. Отравление легкое, полежат под капельницей и будут жить. Тетя Люда, очнувшись от первой эйфории, сменила милость на гнев и все-таки изругала сначала Ольгу в пух и прах, потом махнула рукой – «Победителей не судят» – и расцеловала. – «Свободна до послезавтра!» Естественно. В душ – и домой, отдыхать. После десятидневных состязаний положен выходной, так издавна заведено. Если, конечно, на участке не случится какого-нибудь ЧП… 2 С полноценными выходными последнее время было туго. Недавно Мытищинский отряд перешел на усиленный вариант несения службы, а поговаривали уже о чрезвычайном положении. Отпуска были отменены. За упущения по службе начальство в лице Сциллы Харибдовны карало беспощадно. И выделить команду на региональные соревнования согласилось лишь под давлением «сверху» и со скрежетом зубовным. Только глупая или слепая могла не ощущать: что-то носилось в воздухе. За какие-то полгода число правонарушений в районе утроилось, причем не только в специфически эксменской среде, но и в самой что ни на есть человеческой! Корыстная преступность увеличилась незначительно, зато немотивированная угрожающе росла. По слухам – повсеместно. Эксмены и вовсе посходили с ума. Один на людной улице вдруг начал кричать, что все, мол, скоро сдохнем, и чистые, и нечистые. При проверке выяснилось, что прежде он отличался исключительно благонравным поведением, мирно трудился почтальоном-разносчиком, имел поощрения и ни разу не был замечен ни контактах с подрывными элементами, ни в бытовом хулиганстве. Другой, столь же добропорядочный эксмен, внезапно впав в буйство, совершил нападение на магазин изысканных вин, оскорбил действием оторопевшую до остолбенения продавщицу и в течение каких-нибудь пяти минут до прибытия патруля успел налакаться, как грязный свин. |
