Когда до берега оставалось не более десяти футов, Бреман достал из складок одежды Черный эльфинит и передал его юноше.

— Береги его, пока не вернешься в Башню, — напомнил он. — Не забудь, для чего он нужен. Помни, что я говорил тебе о его страшной власти. Будь осторожен.

— Я все помню, — заверил его Алланон.

«Он ведь еще ребенок, — подумал вдруг Бреман. — Ребенок… а я хочу, чтобы он взял на себя так много». Он посмотрел на Алланона, словно надеялся найти в нем нечто такое, чего не успел заметить, какую-то особую черту характера, которая бы обнадежила его. Потом старик отвернулся. Он сделал все, что мог, чтобы подготовить юношу. Этого должно хватить.

Друид вышел один на берег озера и стал смотреть на темные воды. Потом он закрыл глаза, приготовился и стал вызывать духов. Они явились быстро, будто ждали его призыва, будто были готовы к нему. Их крики разнеслись в тишине, земля содрогнулась, и воды Хейдисхорна забурлили, словно кипящий котел. Пар шипел, а голоса мертвых шептали и стонали в темных глубинах. Духи медленно, с мучительными воплями поднимались из мглы и брызг, из темных омутов. Они появлялись один за другим, сначала крошечные серебристые силуэты мелких духов, затем огромная темная фигура Галафила.

Бреман обернулся и посмотрел туда, где в ожидании стоял Алланон. И в тот же миг узнал четвертое видение из тех, что были посланы ему Галафилом, то самое, которое он так долго не мог понять. Он, Бреман, стоящий на берегу Хейдисхорна, дух Галафила, приближающийся к нему из мглы в окружении других духов, и Алланон, смотрящий на все это такими печальными глазами.

Дух постепенно приближался. Неумолимый призрак чернее ночи, из которой он явился. Он шел по водам Хейдисхорна, как по твердой земле, направляясь туда, где ждал его Бреман. Старик протянул руку, приветствуя призрак, и его усталое тело застыло.

— Я готов, — тихо сказал он.

Дух поднял его на руки и унес прочь по темным водам Хейдисхорна, а затем увлек вниз в бездонные глубины.

Алланон стоял на берегу один и молча наблюдал за происходящим. Воды снова успокоились, а он все стоял не шевелясь. Юноша стоял неподвижно до тех пор, пока тьма не начала таять, а над Зубами Дракона не забрезжило солнце. В руке, спрятанной в складках одежды, он крепко сжимал Черный эльфинит. Его взгляд был суров и тверд.

Когда в утреннем небе взошло солнце, изгнавшее из долины последние тени, он повернулся и пошел прочь.