Хорнер облизал губы.

— Мост через Золотые ворота? — спросил он резко.

Бенруд пожал плечами.

— Я найду подходящий способ.

— Но… Я хочу сказать…

— Давай теперь поговорим о деле, — сказал Бенруд. — Поболтать мы сможем потом. Мойра, естественно, наследует мою долю, но у нее совершенно нет делового чутья. Ты позаботишься о ней и о детях, да?

— Да, — прошептал Хорнер, — боже, конечно, позабочусь.

— Знаешь, — сказал Бенруд, — в общем, я склонен этому верить. И ты все еще любишь ее. Почему ты не женился все эти годы?

— Но подожди, — начал Хорнер, — подожди, сейчас не время для… — Он откинулся на спинку. — О'кей, — вздохнул он, — говори, как считаешь нужным, Гарри.

Бенруд, нахмурившись, смотрел в свой стакан.

— Беда вот в чем, — продолжал он. — Я ошибался в характерах раньше. И могу очень легко ошибиться опять. Из тебя может получиться великолепный муж и изверг-отчим. Я никогда не любил рисковать.

Он бросил быстрый взгляд на Хорнера. Тяжелое лицо компаньона покраснело, и рука плотно сжалась в кулак. Но он сдержался и ничего не сказал.

— Как ты говоришь, — напомнил ему Бенруд, — наши очень знающие сотрудники сумеют вести дела лаборатории без нас обоих.

Хорнер опять выпрямился. Его голос в середине фразы сорвался:

— К чему ты ведешь?

Бенруд перекатил во рту виски. «Хороший продукт, — подумал он. — Если кельты ничего другого и не сделали, то они внесли свой вклад в цивилизацию виски, Джеймсом Стефенсоном и каноническими постулатами Гамильтона. Это наследие сделает честь любой нации».

— Я искал причину моих неприятностей, — сказал он. — Ты помнишь это, да? Я не признавался, что ищу конкретно бериллиевую пыль, но я проверил каждый сосуд, респиратор и все остальное, что только могло прийти в голову. Полезное дело в любом случае. Мы действительно имеем под рукой опасные компоненты. — Он помедлил. — Я ничего не нашел.

— Да, но это могла быть какая-то странная случайность, — сказал Хорнер. Хладнокровие вернулось к нему — если он в самом деле терял его.

— Методичные люди, подобные мне, редко подвергаются странным случайностям, — заявил Бенруд, — хотя наверняка полиция будет вынуждена принять это объяснение по прошествии столь долгого времени.

— Но что еще… Гарри, ты знаешь, я сожалею обо всем этом, но если ты настаиваешь на обсуждении причины — то что еще могло вызвать это?

— Я спрашивал себя об этом, — сказал Бенруд. — И потом я вспомнил случай семимесячной давности, когда у меня была обычная ангина и ты уговорил меня попробовать аэрозоль, с которой экспериментировал какой-то химик из Лос-Анджелеса; ты дал мне баллончик, заполненный ею. Мутная жидкость. Я не мог заметить коллоидные частицы.

Хорнер снова вскочил на ноги, стакан при этом упал, и кубики льда рассыпались по ковру.

— Что за чертовщину ты несешь? — воскликнул он.

— Я вспомнил, как ты настаивал, чтобы я продолжал впрыскивание до тех пор, пока пульверизатор не опустеет, даже если горло очистится раньше, — сказал Бенруд. — А потом ты попросил баллончик назад. На что тебе эта двухгрошовая пустяковина?

— Господи, — прошептал Хорнер.