— В том-то и дело, что нет. — Чарушин вдруг засмеялся негромко, не привлекая внимания родственников усопшего. Негоже это — смеяться на похоронах. — Так как я сыщик, то я задал сегодня вопрос об этом Аббасову, и тот поведал мне замечательную историю. Георгий Егорович Липатов умер от черепно-мозговой травмы, которую получил, катаясь на лыжах.

— Что????? — Нине показалось, что она ослышалась.

— Вот именно. Оказывается, наш пенсионер обладал настолько крепким здоровьем, что, несмотря на свой почтенный возраст, каждое утро после завтрака вставал на лыжи и проходил десять километров по лесу. Одним и тем же маршрутом. В начале зимы для него специально проложили лыжню и подправляли ее после каждого снегопада. В день своей смерти он тоже отправился в лес, но в положенное время не вернулся. Встревоженная Люба заставила Валентину вызвать помощь. Водитель и дворник вместе со встревоженными женщинами отправились на поиски и обнаружили старика, уже бездыханным, примерно в двух километрах от дома.

— И что с ним случилось? — Нина внезапно начала волноваться.

— По официальной версии, подтвержденной результатами вскрытия, ему стало плохо. Похоже, поднялось давление, закружилась голова. Липатов не устоял на ногах и упал, ударившись виском об огромную глыбу льда. Полученная травма оказалась несовместимой с жизнью.

— Да-а-а, вот уж точно человек оправдывал фразу «старость меня дома не застанет». Жил на высоких скоростях и умер так же. Вы знаете, Никита, хотела бы я в восемьдесят пять лет погибнуть, катаясь на лыжах. Но боюсь, что в моем случае это невозможно. В полную физическую развалину я превращусь гораздо раньше. Меня и сейчас-то от занятий спортом тошнит. И все-таки вы сказали, что это официальная версия. Вы считаете, что может быть и какая-то другая?

— Почему нет? — Чарушин философски пожал плечами. — Тата отчего-то считает, что ее деда убили. Узнав обстоятельства его смерти, я бы не стал полностью исключать такую возможность. Его могли толкнуть на ледяную глыбу. Могли нанести удар в висок чем-нибудь тяжелым, а потом инсценировать несчастный случай.

— Но зачем?

— Ради наследства, ради чего же еще…

— Никита, — Нина положила ему на запястье свою прохладную изящную руку, — я не видела завещание Липатова, оно находится у нотариуса и будет в соответствии с оставленными распоряжениями вскрыто только завтра после обеда. Но я совершенно точно знаю, что основной части липатовского состояния там нет.

— То есть? А куда оно делось?

— Некоторое время тому назад Липатов основал трастовый фонд, в который перевел почти все свои деньги. Этой сделкой занималась именно наша фирма. По условиям заключенного договора, учредительство фонда и средства в нем переходят наследникам лишь через пятьдесят лет. Все эти годы управляющий распоряжается имуществом фонда самостоятельно, а извлекаемая при этом прибыль расходуется в пользу указанных бенефициаров, но лишь в жестко оговоренных Липатовым рамках.

— Ничего не понял, — признался Чарушин. — А кто управляет фондом, кто такие бенефициары и каковы те самые рамки, о которых вы говорите?

— Об этом я расскажу завтра во второй половине дня, — невозмутимо сообщила Нина. — Честно говоря, я не в курсе, знают ли родственники, что в завещании указана лишь очень малая доля того, чем на самом деле владел Липатов. Остальное вложено в трастовый фонд, и на эти средства никто из наследников не имеет никаких прав.

— И сколько же денег Липатов поместил в этот самый фонд? Какой суммы лишились наследники?

— Сто двадцать миллионов долларов.