— Объединение вольных? — удивлённо поднял брови я. — Это не та организация, которой я мог бы довериться в такой ситуации.

— И снова нет, Ярослав Константинович, — улыбнулся Игорь Юрьевич. — На пике влияния, твоему отцу удалось добиться особого права на глубокое разделение родовой дружины. Что-то похожее используют при выделении части родовых сил для работы за пределами владений. Только тут речь идёт об операциях за пределами Российской Империи. Насколько я помню, бригада Разумовских носила название «Витязи».

— У моего отца был выделенный отряд дружинников в Африке? — задумчиво уточнил я. Хаос после падения Разумовских оставил после себя тяжёлый след и далеко не вся информация о делах прежнего главы рода была мне доступна. К тому же, я очень сильно сомневался, что без поддержки рода эта группа бойцов всё ещё существовала.

— Совершенно верно, Ярослав Константинович, — кивнул Костров. — Как и у Пожарских. Воронцовы, Голицыны, Андроновские… За пределами Российской Империи работает больше десятка выделенных бригад больших семей, общей численностью в несколько десятков тысяч человек. А может и за сотню перевалило. Я уже давно не в курсе ситуации, но меньше их точно не стало.

— Аршавин мне ничего не говорил об этом отряде, Игорь Юрьевич, — наконец произнёс я. — А мы не раз с ним обсуждали сложную ситуацию в дружине.

— Твой Ратай никогда не верил, что из этой затеи получится что-то толковое, — улыбнулся барон. — Подготовкой бригады занимались другие люди за пределами родовых владений, ваша светлость. Это одно из условий получения разрешения на работу за пределами страны. Обучением и подготовкой занимаются инструкторы Императорской гвардии. На месте работу бригад и их моральный облик тоже контролируют люди Императора. Разумеется, у правителя свой интерес во всей этой истории. И львиная доля доходов идёт в казну Империи.

— А на месте бойцов аристократов контролируют только особо доверенные люди, которые не имеют отношения к высшим семьям и полностью лояльны лично Императору? — усмехнулся я и Костров, отсалютовав мне кружкой, вернул улыбку.

Вот и стала понятна причина возвышения этого человека и уникальный статус его рода. Правители Российской Империи всегда умели отблагодарить верных людей, которые внесли свой вклад в общее дело.

— Я подумаю над вашим предложением, Игорь Юрьевич, — произнёс я. — Возможно, это поможет решить возникшие проблемы.

— Подумайте, ваша светлость, — кивнул старик. — А долги на себя навешивать не стоит. Даже если бы я дал своих людей, то это могло нанести сильный вред репутации Разумовских. Заткнуть болтливые рты крайне сложно и уже через день по Твери пошли бы слухи, что молодой князь обратился за помощью к никчёмному затворнику. А достоин ли молодой Разумовский титула князя?

— Слухи меня не волнуют, ваше сиятельство, — усмехнулся я. — Собаки лают — караван идёт.

— Достойный ответ! — рассмеялся барон. — Ну что? На второй пар?

Из бани мы выбрались только к вечеру. За это время успели пару раз поесть и обсудить все текущие дела. Я договорился с Костровым о регулярных поставках продовольствия в Себыкино и Сумань. Под это дело выделил тот самый магазин в посёлке. Барон обещал прислать своего человека уже завтра и дать самые выгодные цены из возможных. Практически без дополнительной наценки.

Часов в восемь я набрал Серому и попросил прислать за мной машину. Транспорт прибыл удивительно быстро, что только подтвердило мои предположения о дежурном отряде на границе. За рулём вездехода сидел сам ветеран, а в салоне находилась пятёрка готовых к бою дружинников. Что эти парни планировали делать с крепостью Кострова, я бы сказать не взялся, но выглядели они очень решительно.