— Что вы, ваша светлость! — рассмеялся собеседник. Вот только смех казался насквозь фальшивым. Не знаю почему, но Истомин рассчитывал, что я начну паниковать и просить у него не сообщать властям о таком жутком правонарушении, которое могло нанести вред репутации моего рода. — Просто говорю о том, что в приличном обществе принято учитывать не только собственные интересы.

— В приличном обществе обычно не принято грабить соседа, который попал в неприятную ситуацию, — спокойно и без лишних эмоций, ответил я. — А если уж взялся за дело, то не стоит удивляться, что пострадавший решит вернуть свое, а может и стребовать моральный ущерб. Что же касается ваших слов о каких-то людях, сбывающих добычу в ваших владениях, могу с уверенностью сказать, что мои подданные тут ни при чём. С того момента, как владения Разумовских вернулись под мою руку, никто из гражданских не удалялся от границы моей земли больше чем на десяток километров. Насколько мне известно, ваши владения находятся значительно дальше, Михаил Юрьевич.

— Зря вы так, Ярослав Константинович, — почти спокойно ответил Истомин. — Я ведь как лучше для всех хотел. Миром вопрос решить. У меня есть свидетели десяти случаев, когда со стороны аномальной зоны приходили неизвестные граждане и продавали моим скупщикам туши аномальных зверей. Ещё столько же случаев когда их видели уходящими обратно в зону. И всё это только за последний год.

— Тогда вам обязательно стоит сообщить об этом в жандармерию, Михаил Юрьевич, — твёрдо произнёс я. — Это ваш долг дворянина и верного слуги Императора.

— В вашем положении не стоит издеваться над собеседником, ваша светлость, — явно сдерживая гнев, произнёс Михаил Юрьевич.

— А я абсолютно серьёзно говорю, Михаил Юрьевич, — ответил я и в моём голосе впервые звякнул металл. — Обязательно сообщите в шестой отдел, что ваши скупщики берут товар у вероятных браконьеров. Что через границу вашего владения безнаказанно ходят какие-то люди, о которых вы вообще никакого представления не имеете. И непременно обвините во всём Алексея Андреевича, который обязан был заниматься защитой владений моего рода по договору патронажа все эти годы. А если вдруг спросят, почему вы решили его обвинить, то расскажите о том, что жители какой-то деревни ходят к вам во владение, преодолевая по сотне километров внутри аномальной зоны, чтобы продать пару шкурок аномальных зверей. И это только в одну сторону. Благодарю вас за бесценную информацию, ваша светлость. Если вы вдруг не доберётесь до представителей жандармерии в ближайшее время, то я сам готов сообщить им о ваших подозрениях.

— Всего наилучшего, Ярослав Константинович, — выслушав меня, произнёс Истомин и, не дожидаясь ответа, повесил трубку.

— Желаете кекс, ваша светлость? — негромко спросил Антип, который всё время разговора стоял неподалёку и невозмутимо ждал пока я продолжу завтрак. — С апельсиновой цедрой и мёдом. Отлично снимает раздражение после неприятных переговоров.

— Обычная беседа с добрым соседом, Антип, — глядя на тарелку с парой кусков ароматной выпечки, ответил я. — К сожалению, сейчас вокруг нас не так много дворян, которым можно доверять. Разве что барон Костров. Остальные скорее деловые партнёры.

— Игорь Юрьевич исключительно честный аристократ и всегда держит данное слово, — уверенно сообщил Антип. — За последние годы пару раз случались ситуации, когда только благодаря помощи вашего соседа Николаю Петровичу удавалось сохранить жизни своих дружинников.

— Ты прав, Антип, — отламывая кусочек кекса и пробуя угощение, ответил я. Вкус был просто изумительный и я добавил. — Дважды прав.