— Давай все, что есть, — немного подумав, согласился я с оборотнем. — Проще действительно раздать аппараты при встрече, чем каждый раз отправлять гонцов к соседям.

Забрав уже готовые устройства, я взял у Пескарева одного из его водителей и с ним вернулся в имение. Настя не планировала возвращаться домой до вечера, и я посвятил остаток дня тому, на что не хватало времени в последние дни — собственному Источнику.

Собственная энергосистема организма, после встряски с получением аспекта Смерти, стремительно менялась. Те заготовки, которые я использовал, сейчас уже стали практически неотъемлемой частью моих сфер разума. Вместо нормальной лепестковой структуры я получил двухслойные хранилища энергии, работавшие по принципу сообщающихся сосудов. Вот только проблема заключалась в том, что во внешней сфере находился всего один аспект, и в ближайшее время я вряд ли смогу это изменить.

Во время продолжительной медитации, которая заняла несколько часов, мне удалось наладить поглощение энергии аспекта Смерти через связующую нить с Алараком. На некоторое время это могло решить вопрос, но уже сейчас возникала проблема: мое тело не выдерживало. Если энергосистема находилась в относительно стабильном состоянии, то физическое тело начинало страдать от большого объема энергии, прокачиваемой через Источник.

Если архимаги шли к своему могуществу достаточно долго, то я стремительно летел в пропасть, и остановиться возможности уже не было. Архимагов вроде Кота уже нельзя было в полной мере считать людьми, потому что эти существа часть своих процессов завязывали на энергию собственных аспектов. Слияние с родственной силой позволяло им игнорировать некоторые законы мироздания. Я подобным образом поступить просто не мог — погружение в один аспект немедленно снижало взаимосвязь со всеми остальными.

Сила Вершителей всегда заключалась в балансе, а чистый Эфир был вершиной этого баланса. Вот только очень трудно балансировать, если у тебя к одной ноге привязаны гири, руки нет вовсе, а голова постоянно кружится от громадного количества хлопот, связанных с родом.

В такие моменты казалось, что одному двигаться дальше будет проще — ведь уже через триста-четыреста лет никого из тех, кто сейчас находился рядом со мной, в живых не будет. Но в то же время возникала мысль, что я и сам, учитывая обстановку в мире, мог не дожить до становления Вершителем. Да и вряд ли мне кто-то даст столько времени, учитывая то количество проблем, которое накопило человечество за прошедшее время. Значит, придется обходиться тем, что есть.

Ближе к вечеру вернулась Настя. Мы очень долго обсуждали перспективы развития складской территории барона Ожегова. Оказалось, желающих наладить отношения с бароном настолько много, что он начинал волноваться. Думал, что ему уделяют слишком много внимания дворяне Твери и окрестностей.

Помимо Ожегова, Настя ещё успела встретилась с Большаковым, и они подписали все документы о переходе прав на владение фирмой связи Тверь-Телеком к роду Разумовских, вернее, к корпорации 2Вега'. В эту кампанию Настя сливала все активы нашей семьи, которые постепенно возвращались из чужих рук. Те акции, которые были выкуплены на самых нижних значениях, стали фундаментом новой корпорации. Все закупленные за последние месяцы активы упрочили этот фундамент, превратив его в полноценное основание будущего нашей семьи.

Удивительным образом, ночь прошла без каких-либо происшествий или тревог. Высланные в глубокие патрули отряды Витязей не обнаружили ничего подозрительного и вернулись на базу с богатой добычей. Монстров в аномалии становилось больше с каждым днем, и это означало, что жизнь постепенно возвращается на круги своя.

Когда после обязательной трехчасовой утренней тренировки я увидел машину Бетюжина у ворот, внутри все как-то напряглось. А потом я почувствовал рядом с юристом свою сестру, ощутил ее радость и счастье от веселой поездки — и тут же расслабился.