— Это отвратительно, — разобравшись в структуре магических символов, поморщился я и посмотрел на клубок темноты, из которого слышался голос графа Пелюзина. Насколько я помнил, этот человек владел другим аспектом. Но сейчас я видел заклинание сокрытия уровня архимага.

Скрывать такую силу годами было невозможно. Тьма оставляла свой след на каждом своем адепте, и спрятать ее влияние не вышло бы ни у кого. А Пелюзин вообще был не из тех, кто стал бы скрывать свои возможности. Слишком граф любил пустить пыль в глаза.

— О нет, ты не прав! — поспешно заверил меня Пелюзин. — Я так долго к этому шел. Я так долго мечтал об этом дне! Это поистине прекрасно! Удивительная красота в каждой детали.

— У всех свое понятие о красоте, кукла, — хмуро произнес я и моментально создал десяток лезвий грязного Эфира, ударив ими по чужой защитной пелене.

Моя атака расплескалась, будто на кокон из бронированного стекла плеснули обычной дождевой водой. В ответ послышался издевательский смех, и Пелюзин убрал часть темной энергии, заполняющей внутренности его защитной сферы.

Я увидел покрытое черными венами лицо, залитые кромешной темнотой глаза… Жить этому сосуду оставалось недолго. Граф кривился в улыбке, но она была такой же неестественной и мертвой, как сам Пелюзин.

— Маска, — недовольно проворчал я.

— Нет-нет, — тут же карикатурно замахал руками граф. — Не просто маска. А очень полезный, надежный и важный инструмент, который служил мне много лет. Удивительно, что ты сумел его обнаружить, брат. Но меня тебе не найти никогда. А если найдешь, то повторишь свою судьбу, как и в прошлый раз.

— Теракл? — удивленно приподнял брови я.

Понять, кто скрывался за этой маской, было очень сложно. Сказанная графом фраза намекала на конкретного Вершителя, который когда-то нанес последний удар, прервавший мою прошлую жизнь. Вот только тот символ, что я видел в книге Романовых, принадлежал слуге другого Вершителя. Но это было вполне в духе Обманщика и его последователей.

Виконт Корчаковский судорожно дернулся и издал болезненный стон. Рисунок, нанесенный Пелюзиным, все глубже въедался в тело парня и уже влиял на его Источник. Ещё немного и процесс станет необратимым.

Отвратительное заклинание было завязано на темный Эфир, и прервать его я мог только вместе с жизнью Корчаковского-младшего. Темные щупальца тянулись к самому естеству молодого человека, выдергивая на поверхность ту сущность, чья душа жила в этом теле с рождения.

— Осталось совсем немного. Твои псы не помогут тебе, брат, — весело рассмеялся Пелюзин.

Одного мимолетного взгляда на этого человека хватило, чтобы понять: он уже мертв. Касание темного Эфира не мог пережить ни один смертный, а здесь было не просто касание. Пелюзин по какой-то непонятной причине решил, что может управлять той энергией, которой опасались даже Вершители. Лишь сильнейшие из нас позволяли себе работать с этой энергией, да и то только в виде артефактов. Вполне возможно, что граф к этому моменту так глубоко находился под контролем своего хозяина, что ему уже было плевать на собственную жизнь.

Я на долю мгновения прикрыл глаза, прикидывая, где находится моя основная группа поддержки. Аларак, Бернхард и Бетюжин уверенно двигались к третьему этажу, но недостаточно быстро. Чем дальше продвигались мои сопровождающие, тем сложнее им это давалось. При этом я понимал, что живых врагов в здании не осталось. Что за сюрпризы оставил им на пути Пелюзин, я не знал, но если хоть в одном из них скрывался темный Эфир, то этот штурм мог очень дорого обойтись моей свите.

«Отступите», — мысленно коснувшись Бетюжина, приказал я.

— О, это очень правильное решение, — одобрительно и несколько истерично закивал граф.