Через минуту она вернулась, но не одна, а с хозяином, который сразу льстиво заулыбался и разразился тирадой. Это уже не русское, за границей я бываю, там все подряд тебе улыбаются, особенно если кредитка отсвечивает платиной или золотом. Но те улыбки силиконовые, за деньги. Что-то вроде проституции…

– Какая честь. Я так рад. Это главное событие всей моей жизни. Таких людей здесь у нас еще никогда не было. Вы позволите мне об этом всем рассказывать?

– Добрый день, уважаемый. Я не против, но не лучше ли будет для вас, если я приду сюда еще раз. Тогда вы уже будете всем рассказывать, что мне все очень понравилось и я стал постоянным клиентом.

– О таком я даже не мечтаю. Как бы я ни готовил, но сравниться с главным поваром самого Императора.

– Это пусть судят те, кто может сравнить. То есть я. Обедать в одиночестве я не люблю, поэтому пригласил Милену, вы ведь не будет возражать?

– Это такая честь. Я вам так признателен. Но не буду вас отвлекать и навязываться. Приятного аппетита.

Трактирщик опять улыбался. Льстивая и натужная улыбка скорее раздражала и был рад, когда он удалился, все еще улыбаясь и кланяясь.

– Не нужно так смотреть. Он хороший человек, просто не привык к знаменитостям и вельможам.

– Не буду, уговорили. Но вельможам? Забавно. Я простой парень из обычного питерского дворика.

– Да ну? Одно то, что из Питера – это уже медаль. Дворики маленькие там только в центре, в старой части города. Там чаще всего живут коренные жители.

– И это еще одна медаль? Просто за то, что я там родился?

Милена на меня весело посмотрела и стала выставлять с подноса на стол многочисленные блюда, кувшин, стаканы, приборы. Я посмотрел на другие столики. Три группы стражей и два игрока сидели за столиками в зале. Там было тихо и все смотрели в нашу сторону.

Черт, не люблю я этого. Как на витрине сидишь и все прохожие на тебя таращатся. Ладно, пусть их. Попробую не замечать. Но то, что ни у кого на столах нет такой белоснежной скатерти и серебряных приборов, мне в глаза все же бросилось.

Настроение стало портиться. Ну не мое это все, я уже хотел что-нибудь сделать, но вдруг рядом раздался веселый смех. Милена, все еще расставляя все принесенное на столе, так искренне рассмеялась, что я забыл о неловкой ситуации и залюбовался ею.

Не красавица ни разу, но до чего же милая, обаятельная и веселая.

– Видели бы вы свое лицо сейчас. Неужели слава так утомительна?

– Не знаю. Времени ее распробовать пока еще не было. Но первые впечатления не очень.

– А я была бы рада. Все на тебя смотрят и сказать можно что-нибудь и это будут цитировать и передавать из уст в уста.

– И что бы вы сказали сотням слушателей?

– Сотням? Да вас миллионы слушать будут. Плюньте на пол и все в подражание плюнут.

– Ну, вы-то не плюнете?

– Нет, но это потому, что мне потом убирать здесь.

– Забавная вы, Милена, с вами так легко общаться. С чего будем начинать наш пир?

– Утку будем пробовать. Это совсем новое. Ее коптили на сушеных листьях синей травы. Я и сама ее еще только видела. Ну и запах – довольно заманчивый.

– Так давайте приступим.

И мы попробовали. Очень необычно. Не столько блюдо вкусное, сколько необычное и небывалое. Пожалуй, у Кирилла все же лучше, хоть и более традиционно. Но если сравнивать с тем, что я сам себе в последние годы готовил, то... Это сколько же я за годы одиночества и тайной жизни потерял!

Еда все же дело серьезное. А вот так трапезничать в хорошей компании это просто наслаждение. Милена, по-прежнему улыбалась и мне и всем вокруг лукаво и насмешливо.