– Сколько? – упавшим голосом спросил молодой человек, надеясь на чудо.

Надежда умерла, не родившись, – сумма была просто неподъемной.

– В Москве, когда выберемся… – попытался барахтаться он, но Олег был непреклонен:

– В Москве-е-е? Нет, так не пойдет. Только наличными и сейчас.

– Это невозможно! – пискнула Татьяна.

– Тогда откланиваюсь, – шутовски поклонился Олег. – Желаю приятно провести время на гостеприимной египетской земле!

Все молча смотрели вслед удаляющемуся финансисту в полном безмолвии.

– Ну, вы видали, каков гад! – беспомощно обернулся к друзьям Сергей, первым выйдя из транса. – А ты, Игорешка, этого урода еще защищал! Беги, целуйся с ним, может, снизойдет!

Теперь ему почему-то никто не перечил…

По хроническому безлюдью последних дней не верилось, что в отеле остается еще такое количество постояльцев. Игорь узнал среди бедолаг и давешних прибалтов, и поляка с некой бесцветной особой, видимо, супругой, и прочих обитателей благословенной Европы, признанных спасателями недостойными их милости. А уж соотечественников… Многие, надеясь неизвестно на что, пришли полностью экипированными для отплытия – с багажом (кое-кто тащил даже огромные кальяны, купленные в сувенирных лавках – не бросать же добро). Но большинство лишь хмуро наблюдали за счастливчиками, даже не делая попытки шагнуть на причал.

Толпа молчаливо расступилась перед кортежем господина Пинского и так же молча сомкнулась за спинами сопровождающих его египтян-носильщиков. Он тоже не удостоил недавних товарищей по несчастью внимания. Только его супруга – полная миловидная шатенка, крепко держа за руки испуганно жмущихся к ней мальчика и девочку, весь короткий путь по колышущимся под ногами поплавкам понтона затравленно озиралась, будто ей в спину вот-вот должен был прогреметь выстрел или ударить брошенный кем-нибудь камень.

Хотя иные взгляды куда тяжелее камней…

Смуглолицый шкипер уже распутывал крепящие суденышко к причалу тросы, когда из толпы раздался плачущий женский голос:

– Хоть детей пожалейте! На коленях вас прошу – детишек возьмите!

Олег, уже находящийся на борту катера, обернулся и бросил, как плюнул:

– Простите, но я не могу взять на себя такую ответственность.

Этот плевок в лицо остающимся на берегу переполнил чашу терпения, и толпа угрожающе качнулась к понтону. Но финансист предвидел и это.

Темнолицый усатый здоровяк, мало чем уступающий Сергею по габаритам, а в охвате талии и превосходящий раза в полтора, – один из охранников, день-деньской скучавших у ворот отеля и возле рамки металлоискателя на ресепшене – заступил дорогу самым рьяным и угрожающе положил руку на расстегнутую кобуру. Он не сказал ни слова, но под его взглядом из-под насупленных «брежневских» брове