Громкоговоритель объявил о прибытии самолета из Бостона. Сразу после высадки пассажиров и заправки можно готовиться к посадке.

— Хорошо. — Джон оглянулся. — Где девочки?

— Пойдем, поищем.

Далеко ходить не пришлось. Дочки нашлись в трикотажной лавке за залом посадки. Выбрали свитер для Брендана, твидовую кепку для Тома, белый льняной шарф для Берни. Реджис заплатила за покупки, и они все вместе вернулись в зал к выходу на посадку.

Шли мимо огромных окон, выходивших на летное поле. Пассажиры с бостонского рейса спешили по широкому коридору, неся сумки, таща за собой чемоданы. Хонор задержалась, разглядывая их. Сколько людей приезжает в Ирландию по собственным соображениям… Она снова вспомнила прежние ощущения по приезде шесть лет назад. Даже если бы в Баллинкасле не произошло ужасных событий, была готова тогда бросить Джона.

Что было бы, если бы бросила? Отказалась бы от него, от семейной жизни, от проблем и опасностей, которые несет с собой любовь? Хонор смотрела на поджидавшего ее мужа с коротко стрижеными и почти поседевшими волосами. Когда он улыбается, как сейчас, глаза и губы окружают лучистые морщинки. Но она все равно видит мальчика, которого полюбила навечно с самой первой встречи на берегу «Звезды морей».

— Хонор, — окликнул он ее.

Она подумала, что просит поторопиться к выходу.

Но Джон смотрел через ее плечо в окно на дорожку. Там двигалась плотная толпа с рейса 747. Он махнул рукой, указывая вниз. Хонор пригляделась, выискивая знакомые лица и остановила взгляд на монахине в черных одеждах и черном плате сестер ордена Богоматери Победоносицы. И охнула:

— Берни…

— И Том, — добавил Джон, кивнув на мужчину, шагавшего рядом с монахиней.

— О, Боже, — прошептала Хонор. — Мы должны были им сообщить! Они наверняка прилетели, чтобы поддержать Реджис… — Она лихорадочно огляделась вокруг. — Как-нибудь надо догнать их и все рассказать! Чтобы они вместе с нами вернулись домой…

— По-моему, им не захочется возвращаться домой вместе с нами, — возразил Джон.

И она сразу же поняла, что он прав. Замахала в окно, умоляя, чтобы Берни заметила. Но та шла вперед, увлекаемая толпой, глядя только вперед. Прежде чем скрыться из виду Берни остановилась, схватила Тома за руку, подняла глаза к окну, взглянув прямо на Хонор.

— Они нас видят! — Джон поднял руку, выставив большой палец, уведомляя сестру и Тома, что у них все в порядке, они едут домой.

Хонор пристально смотрела в глаза Берни. Приложила к сердцу руку, выражая золовке любовь и поддержку. Не просто как подруга подруге, а как мать матери. Берни сделала то же самое: прижала к груди руку, глядя на нее.

— Надеюсь, вы его найдете, — прошептала Хонор в окно.

Берни только кивнула с лучистой улыбкой на губах.

— Может быть, не полетим? — спросил Джон. — Останемся и поможем им в поисках?

— По-моему, они вдвоем сами справятся.

И он согласился. Они стояли рядом, улыбаясь, махая своим лучшим на всем белом свете друзьям. Хонор сунула руку в карман пиджака, слегка зацепившись за ткань пиратским кольцом, вытащила голубой конверт, который теперь постоянно носила с собой. Поднесла к окну письмо, написанное двадцать три года назад, когда Берни в Дублине забеременела от Тома, зная, что подруга все помнит.

Написанные слова саму ее вернули в то лето, придав сил для будущей жизни с Джоном, расставания с прошлым, надежды на будущее. Хорошо бы, чтобы они точно так же придали сил Берни, только вступающей на новый долгий путь.

«Ничего не бойся, — писала ей Хонор. — Что бы ни случилось, ты не одинока.