|
Они учились как лучшие подруги, как сестры. В Оман вернулись неразлучными, а образование завершили в Маскате. И все было прекрасно до того дня, когда Кара вернулась домой из поездки на охоту, приуроченную к ее дню рождения, – обгоревшая на солнце, умирающая от ужаса. Отца с ней не было. Официальная версия гласила, что Реджинальд Кенсингтон погиб, провалившись в карстовый разлом, однако его тело так и не нашли. С тех пор Кара стала другой. Она по-прежнему держала Сафию при себе, однако теперь это была уже не искренняя дружба, а скорее, поддержание чего-то привычного. Кара с головой ушла в учебу и к тому же на ней теперь лежало бремя ответственности за все отцовские начинания. Кара окончила Оксфорд в девятнадцать лет. Она очень быстро проявила себя удачливым финансистом и сумела, еще учась в университете, утроить капитал, оставленный отцом. Компания "Кенсингтонские нефтяные скважины" продолжала расти, расширяла деятельность в новые сферы, занимаясь компьютерными технологиями, борьбой с засолением почв, телевидением. Тем не менее Кара ни на минуту не забывала об источнике семейного состояния – нефти. "Кенсингтонские скважины" в борьбе за выгодные контракты на нефтедобычу обошли могущественную корпорацию "Халлибертон". Кара не забывала не только про нефтяную компанию, но и про Сафию. Она продолжала оплачивать образование подруги, в том числе шесть лет обучения в Оксфорде. Сафия защитила докторскую диссертацию по археологии и была взята на работу в "Кенсингтонские скважины", а затем стала опекуном детища Кары в Британском музее – собрания археологических ценностей с Аравийского полуострова, начало которому положил Реджинальд Кенсингтон. Это его начинание также процветало под руководством Кары и разрослось до крупнейшей коллекции во всем мире. Два месяца назад королевская семья Саудовской Аравии предприняла попытку купить ее, чтобы вернуть раритеты на Аравийский полуостров. По слухам, предполагаемая сделка оценивалась в сотни миллионов фунтов. Кара ответила отказом. Для нее этот своеобразный мемориал в память ее отца был дороже любых денег. Хотя его тело так и не обнаружили, здесь, в отдаленном крыле Британского музея, стояла, по сути, его гробница, наполненная историей и богатством Аравии. Сафия смотрела через плечо подруги на монитор, передававший в реальном времени изображение дымящихся руин того, во что она вложила столько сил. Оставалось только гадать, что значит потеря коллекции для Кары. Наверное, это сравнимо с осквернением могилы ее отца. – Кара... – начала Сафия, надеясь, что неминуемый удар смягчится, если подруга услышит ужасную новость от того, кто разделяет ее переживания. – Галерея погибла. – Знаю. Эдгар уже все мне сказал. В голосе Кары не чувствовалось растерянности. К ней вернулась привычная властность. Несомненно, потеря коллекции вскоре после отклонения предложения саудовской королевской семьи пробудила подозрения у Кары. Молодая женщина обвела взглядом присутствующих. – Что произошло? Кто это сделал? Леди Кенсингтон без промедления предложили снова прокрутить запись видеонаблюдения. При этом Сафия вспомнила, как ее строго предупредили о неразглашении того, что она увидит. Каре ничего подобного не сказали. Богатство обладает своими привилегиями. Сафия отвернулась от экрана монитора и пристально следила за Карой, опасаясь того, какое страшное потрясение может нанести увиденное. Краем глаза Сафия поймала последнюю яркую вспышку взрыва, после чего экран погас. В течение всего просмотра лицо Кары оставалось неподвижным, будто высеченное из мрамора, сосредоточенное – богиня Афина, погруженная в раздумья. Кара медленно закрыла глаза. Не от ужаса или боли – Сафия слишком хорошо знала настроения подруги, – а с глубоким облегчением. |
