В этот момент их прервали. Гигант в третьей камере зашевелился и сел. Он уставился на Госсейна.

– Эй, ты, – рявкнул он басом, – убирайся на свою койку! И не смей разговаривать с Лидж! Пошевеливайся!

Госсейн не двигался, с любопытством глядя на мужчину. Тот поднялся и подошел к решетке своей камеры. Лежа на койке, он выглядел гигантом, но только сейчас Госсейн увидел, как действительно огромен был мужчина. Он вздымался. Он громоздился. Он был семи с половиной футов высотой и широк в плечах, как горилла. Госсейн оценил объем его грудной клетки в восемьдесят дюймов.

Госсейн был ошеломлен. Он никогда не видел такого громадного человека. Мужчина просто излучал физическую мощь. Впервые в жизни Госсейн оказался в присутствии необученного индивидуума, чьи крутые мускулы явно превосходили возможности обычного ноль‑А человека.

– Вали назад! Да побыстрее, – сказал монстр угрожающим тоном. – Фолловер сказал, что она моя, и я не собираюсь иметь никаких конкурентов.

Госсейн вопросительно посмотрел на женщину, но она легла, отвернувшись к стене. Он снова повернулся к гиганту.

– Как называется эта планета? – вежливо спросил он. Видимо, он выбрал правильный тон, так как гигант потерял часть своей воинственности.

– Планета? – переспросил он. – Что ты имеешь в виду?

Госсейн испугался. Его мысли, ушедшие было далеко вперед, решая другие вопросы, сделали зигзаг и вернулись обратно. Неужели он находится в изолированной звездной системе, подобной Солнечной? Такая вероятность потрясла его.

– А как называется ваше солнце? – настаивал он. – Ведь у него есть какое‑то название. Ему должен быть приписан опознавательный символ в галактической номенклатуре.

Настроение собеседника явно испортилось.

– Чего тебе надо? – грубо спросил он.

– Не делайте вид, что вы не знаете планет других звездных систем, населенных разумными существами, – неумолимо сказал Госсейн.

Огромный мужчина озверел.

– У тебя немного протухли мозги, да? – сказал он выразительно. – Слушай, меня зовут Юриг, я живу на Кресте, и я алертанец. Я убил одного мужика, стукнув его слишком сильно. Я осужден на казнь, поэтому здесь и сижу. И, вообще, я не желаю с тобой разговаривать. Ты надоел мне своей глупостью.

Протесты Юрига были убедительны, кроме одного момента, который надо было уточнить.

– Если все так, как вы сказали, – заметил он, – то почему же вы так правильно говорите по‑английски.

Но едва Госсейн произнес слово «английский», он уже понял ответ. Юриг окончательно подтвердил его.

– Как? – переспросил он и расхохотался. – Ты сумасшедший! – И тут до него дошел смысл этого слова. Он охнул. – Неужели Фолловер посадил меня с сумасшедшим? – Он взял себя в руки и сказал: – Человек, кто бы ты ни был, слушай! Язык, на котором мы говорим, – алертанский. И могу тебе сообщить, что ты говоришь на нем, как на родном.

На несколько минут Госсейн прервал разговор. Поток нейроизлучений, который исходил от гиганта, был враждебен. В нем были хитрость, ограниченность, кровожадное самодовольство.

С точки зрения мускульной силы алертанец был первоклассным борцом. Если им придется биться, Гилберт Госсейн будет вынужден использовать свой дополнительный мозг и переносить себя в разные части камеры. Он должен держаться подальше от этих обезьяньих лап и драться, как боксер, а не борец.