— Ох-х, точно, — вздохнула маман. — Да, я позвоню Елене Юрьевне. Предупрежу её.

— Правильно. Иди прям сейчас звони, — ответил ей батя, и вновь схватил телефон, закричав в него. — Захарыч, твою мать! Ты не знаешь, где оставил эту деревяшку⁈

— Да иду я, иду, — услышали мы с порога голос слуги. — Тяжёлая, зараза.

Кряхтя, он занёс массивный столб на подставке, прямо с меня ростом. Пронёс его в свободный угол детской и оставил его там. Судя по фиолетовому свечению, дерево было заряжено магией, для более долгой службы.

— Иди, — отпустил я Кузю, махнув в сторону столба. — Вон там зубки поточи. И коготки тоже можешь.

Монстрик зауфчал, затем совершил один-единственный прыжок. Зато какой! Преодолел три с половиной метра и с лёту вгрызся в деревяшку. Но та не поддалась, лишь слегка потрескивала сдерживающей магией.

— Ты смотри, выдержала фиговина, — хмыкнул батя, а затем обернулся к Захарычу: — А с тебя — замена паркета. Вон что натворил Кузя, смотри.

— Ну вот пусть он и меняет, — пробурчал Захарыч, посмотрев в сторону разгрызанных в труху нескольких паркетин. Затем встретился взглядом с батей. — Да шучу я так, Иван Алексаныч. Завтра всё сделаю в лучшем виде.

Чуть позже все пошли ужинать.

Родители сподобились покормить меня картофельным пюре с тефтелями. Всё было аппетитным, а подливка просто сумасшедше вкусная. Я попросил добавки.

— Серёжа, на ночь нельзя много есть, — подметила пышка. — Животик заболеть может.

— Вот именно, — ответила маман. — Давай-ка я тебе лучше морсика ягодного налью.

Я справился с подступающим раздражением. Вот опять пышка лезет со своими правилами. Может у меня метаболизм бешеный. Не просто же так организм требует добавки. А я ему доверяю.

Пышка тревожно посмотрела на меня.

Ладно уж, на этот раз прощаю. В порядке исключения. А то давно ты, Лариса Батьковна, не косячила. Живи пока спокойно. Ни один муравей не залезет под твою безразмерную юбку. Обещаю.

Няня прочитала мой взгляд и расслабилась.

А я решил допить морс в детской.

— Пойду, поутюсь, — спрыгнул я с высокого стула и схватил стакан.

— Только аккуратней, не разлей, — предупредила маман. — Смотри под ноги.

Блин, будто с рукожопом каким-то разговаривает. Ну вот зачем ты это сказала, а⁈ Теперь рука задрожала.

— Лариса Михайловна, помогите ему, — обратилась к няне сердобольная мама Наташа. — Он может не справиться. Стакан тяжёлый.

Уйди отсюда, пышка! Брысь! Я сам донесу! Я отмахнулся от пышки и донёс в детскую совсем нелёгкий стакан. Поставил его на столик.

— Ух, какой ты сильный, Серёжка, — улыбнулась мне Лариса.

А ты как думала. А теперь оставь меня одного! Ну же!

А я включил интерактивную доску. Открыл на ней ученический блок.

Пышка убедилась, что я действительно собрался самообразовываться, а затем исчезла из детской.

Кузя был занят когтеточкой, атакуя её снова и снова. Видно, прилично у него чесались зубки. А, нет. Уже не зубки… острые как бритва зубы. Учитывая, с какой лёгкостью он вскрыл паркет, я догадывался, насколько это опасное оружие.

Но что произошло? Почему они выросли почти в два раза? Видимо, укрепление связи сказалось на стрессе. А тот — на его адаптации в этом мире. Ему стало комфортней, и рост отразился таким образом, пока на зубах. Что дальше будет — не знаю.

Надо будет у Иннокентия Павловича спросить. Правда, что-то он последнюю неделю не появлялся. Но вот когда придёт, сразу спрошу.

Я сделал глоток прохладного напитка.