Теперь мы смеялись уже все вместе; я послал гонцов, чтобы они сообщили всей армии о том, что убийца Ахилла мертв. Так пришел конец Парису-соблазнителю.

Глава тридцатая,

рассказанная Еленой

Большую часть времени я была предоставлена самой себе. Как хихикала бы сейчас моя двоюродная сестра Пенелопа! Время лежало на моих руках таким грузом, что я занялась ткачеством! Удел, как я теперь поняла, брошенных жен. Парис в полном смысле слова ко мне близко не подходил. Как и Эней.

Со смертью Гектора атмосфера во дворце изменилась к худшему. Гекаба настолько рехнулась, что принялась изводить Приама упреками за то, что она не была его первой женой. Сбитый с толку и подавленный, он отвечал ей, что он сделал ее своей главной женой, царицей! Потом она садилась на корточки и начинала выть, словно старая собака. Ужас! Но по крайней мере, сейчас я понимала, откуда это у Кассандры.

Безнадежно несчастное место. Теперь, став вдовой Гектора и потому лишенная своего прежнего статуса, Андромаха сама вела себя, как тень. Во дворце ходили слухи, будто они с Гектором жестоко поссорились как раз накануне того, как он покинул Трою, чтобы пойти в свой последний бой, и что размолвка была по ее вине. Он умолял ее взглянуть на него, попрощаться, но она предпочла лежать на их ложе, отвернувшись лицом к стене. Я поверила в эти россказни: весь ее бледный вид выражал такую жуткую боль и такое бесконечное раскаяние, какие может носить в себе только виновная и любящая женщина. Никакого интереса к своему сыну Астинаксу она тоже не проявляла — как только Гектора опустили в могилу, она отдала его на воспитание мужам.

Когда Ахилл убил Троила, остатки мира Приама распались окончательно. Даже смерть Ахилла не смогла вытащить его из трясины уныния. Я знала, о чем сплетничали в крепости: будто Эней намеренно воздержался посылать Троилу подмогу, ибо Приам оскорбил его на собрании, где он назначил Троила наследником. Как и в случае с Андромахой, я поверила россказням. Эней был не тем мужем, которого стоило оскорблять.

А потом Эней потребовал, чтобы ему разрешили возглавить неожиданное нападение на лагерь ахейцев, и Приам, униженный, согласился.

Ничто не могло остановить болтливые языки, но ничего нельзя было поделать. Эней был всем, что у нас осталось. Хотя Приам до конца не сдался: он назначил наследником этого дикого вепря, Деифоба. Этот акт пренебрежения не произвел на Энея особого впечатления — он был слишком в себе уверен.

Я долго вглядывалась в его смуглое лицо дарданца; я знала, какой огонь пылал в нем за его невозмутимой внешностью; я знала, как далеко может его завести всепоглощающее честолюбие. Словно медленный поток лавы, Эней неумолимо пробирался вперед, поглощая противников одного за другим.

Когда Эней потребовал разрешения напасть на лагерь ахейцев, он знал, о чем он просит царя: отступиться от законов богов. И только мне была известна истинная величина триумфа Энея, когда Приам сказал «да». Ему наконец удалось унизить Трою до собственного уровня.

В день нападения я закрылась в своих покоях, заткнув уши ватой, чтобы заглушить грохот и крики. Я ткала отрез тонкой шерсти с разноцветным затейливым узором; заставив себя сосредоточиться, я сумела забыть о том, что где-то идет битва. Ха! — Пенелопа Паутинноликая, жена кривоногого мужа, у которого нет чести и очень мало совести. Я готова побиться об заклад, что она никогда не соткала ничего и вполовину такого изящного. С ее задатками она наверняка занялась тканием саванов.

— Лицемерная придирчивая корова! — В ярости я разговаривала сама с собой, когда волоски у меня на руке встали дыбом, словно на меня смотрел кто-то с того света. Паутинноликая Пенелопа умерла? Это было бы слишком большим везением.

Но, подняв голову, я увидела, что на меня смотрит Парис. Он цеплялся за дверной проем, открывая и закрывая рот, не издавая ни звука.