|
Летом ездила отдыхать к своим родителям. Они подарили ей породистого щенка. Ира везла сюда Неро два дня. В дороге он замучил ее. Маленький был, совсем квадратный, точно муфта. Все скулил — мать звал. Ира приехала, заперла его одного дома, сама пошла на завод. На заводе много работы, задержалась. Неро просидел целый день один. Решил, что его бросили. Когда Ира открыла дверь, он кинулся к ней. В глазах было так много подлинного горя. И показался он ей таким маленьким, незащищенным. С этого дня она полюбила его крепко. Выглядит она все еще девочкой и с Неро дурит без всякой инженерской важности.
Я часто оставалась вдвоем с Неро. Он своими проказами забавлял, иногда надоедал, но не любить его было невозможно. Квартира наша небольшая, из трех комнат. В ней мы много лет жили вдвоем с мужем — профессором Академии художеств. Михаил Васильевич называл нашу квартиру дачей. Тихая улица, сад кругом. Все это мало напоминает город. Рядом с кухней у нас была столовая. Из нее одна дверь вела в мою комнату, другая — в художественную мастерскую Михаила Васильевича. Это большая светлая комната с окнами на юг. Все стены заставлены полками с книгами. В углу — мольберт, рядом — пианино, на нем две скрипки. Одна итальянская, другую сделал сам Михаил Васильевич из специально подобранного дерева. Она квадратной формы, звучит прекрасно. У окна верстак. Скульптуры из дерева. И всюду картины, картины, рисунки… Михаил Васильевич был не только художником, но и музыкантом. Он очень много работал. На все у него хватало времени. Меня поражало это умение напряженно и как-то радостно работать. Занятия в Академии отнимали почти целый день. И все же он находил время каждый день играть на скрипке. Говорил, что музыка помогает лучше понимать живопись, и живопись — музыку. Михаил Васильевич был очень общителен. У нас постоянно по вечерам собирались писатели, художники, музыканты. Молодежь любила Михаила Васильевича. Он занимался с учениками не только в Академии, но и дома, на природе. Водил их по городу, рассказывал о Ленинграде, о его замечательной архитектуре. Музыка, чтение, споры о вышедших книгах… Хорошие это были годы! И вдруг — тяжелая болезнь и смерть. Теперь квартира уже не та. Да и обитатели дома другие. В столовой живет Леня. Его все считают моим племянником. А попал он к нам случайно. Он учился вместе с Ирой в школе. Приехал сюда с запиской от ее родителей. Остановиться ему негде было, и я предложила переночевать у нас. Застенчивый, тихий, с добрыми, ясными глазами (они немного косили), Леня понравился Михаилу Васильевичу. — Пусть живет у нас, — сказал он. — Присмотрится, выберет ВУЗ… Леня остался. Был всегда внимателен. Смерть Михаила Васильевича очень тяжело перенес. Общее горе нас сблизило. Мне он стал дорог, как сын. А с Ирой его связывает большая дружба. В моей комнате живет теперь Ира, а я перешла в мастерскую… Убрав со стола, я вышла на балкон. Апрельский вечер прозрачен. Сад полон весенних ожиданий. — Как хорошо, что у нас мир! А на Западе?.. Лучше не думать! Хочется тишины и внутреннего покоя. Но война на Западе все чаще и тревожнее врывается в нашу жизнь. Немцы оккупировали Данию. Перебросили войска в Норвегию. Сообщения короткие, но грозные. Стараешься не думать, но иногда, помимо твоих желаний, встают картины, образы… Норвегия — страна северных витязей. Море, шхеры, фиорды… Музыка Грига. Пер Гюнт. Строитель Сольнес… Суровая страна, вольная! Теперь по ней идут бронированные немецкие войска. Европа… В прочность ее долго верили. Теперь, как карточные домики, падают государства. Что же дальше будет?.. А у нас — весна распахнула двери к теплу и солнцу. Все мечтают о летнем отдыхе, снимают дачи, получают путевки в здравницы. Я пока остаюсь в городе. Открыла балконную дверь. |
