Леон сегодня выглядел таким же добродушным, как и накануне.

– Я разговаривал со своим секретарем. Кажется, произошла ошибка.

Сайлас поклонился не так, как накануне, когда просто низко склонил голову, теперь он встал на колени и уперся руками в грязную землю. Дети у него за спиной последовали его примеру. Именно этот поклон они так долго тренировали с отцом, только на этот раз это не было притворством. Он начал произносить Мольбы, которым учил своих детей, те, которые использовались только в конце. Несколько солдат стояли между ним и его семьей, окружая дом, в то время как другие обыскивали двор. Когда тайный погреб был обнаружен, у Сайласа закончились Мольбы.

– Твой любимый, – сказал Леон. Его слова прозвучали с вопросительной интонацией, но Сайлас не смог на это ответить.

Когда ее отец начал плакать, она подумала: «Он не должен показывать свои чувства».

Она настолько остолбенела, глядя на отца, на своего господина и на его дракона, пикирующего вниз, что не замечала Рори, пока тот рывком не заставил ее подняться. Он тер ладонями глаза.

– Иди к нашему повелителю, – приказал он.

Меньше всего ей хотелось приближаться к их повелителю или его дракону.

– Нет.

– Энни, иди, – снова потребовал он. Его голос, который так часто становился скрипучим и резким, когда брат бывал недоволен ею, внезапно стал очень спокойным. – С тобой все будет хорошо.

Лайла слегка подтолкнула ее, и ее ноги медленно понесли ее вперед.

Она шла к повелителю драконов, а ее отца уводили от него. После она пыталась вспомнить, как они встретились с ним перед тем, как его затащили в дом. Опустился ли он на колени, чтобы поприветствовать ее, чтобы в последний раз поцеловать в лоб в то мгновение, когда она уходила от смерти, а он шел к ней навстречу? Но, по правде говоря, она вообще не помнила, как прошла мимо него. В ее памяти остались лишь повелитель, его дракон, грозными тенями маячившие впереди, и ее тяжелые шаги, когда она на негнущихся ногах приближалась к ним. А потом она обернулась и увидела, что ее отца, стоявшего к ней спиной, вместе с братом и сестрами ведут в дом.

– И снова здравствуй, Антигона, – мягко сказал Леон, увидев, кто был выбран. – Подойди.

Он потрепал ее по затылку, словно отец, который хочет успокоить ребенка, или же всадник, ободряющий обеспокоенного дракона.

Самка дракона грозовика была напряжена, ее ноздри дымились. Она больше не казалась девочке прекрасной. Леон громко огласил свой приговор на драконьем языке. В тот момент девочка ничего не поняла, но много лет спустя, вспомнив название наказания, она нашла и прочитала слова в далекой библиотеке, сразу же узнав их.

– Пусть собственный дом станет гробницей для того, кто заслуживает наказания дракона.

Он отдал приказ своему дракону, и ее дом стал гробницей.

Когда начался пожар, она старалась не показывать своих чувств. Однако у нее не получилось. Они выплеснулись наружу вместе с Мольбами, которым ее научил отец. Но Леону не было дела до ее чувств и до Мольбы. Он нежно обнимал ее, но не позволял отвести взгляд от огня.

– Да, – сказал он наконец, – это ужасная потеря.

Он повернул ее к себе и утер ее слезы пальцами в перчатках. Он погладил ее по голове, как отец на могиле ее матери. Она была так расстроена, что прижалась к нему.

– Вот, дитя. Теперь ты усвоила урок, не так ли? Ты расскажешь друзьям отца в деревне?

Леон поднял ее на ноги и опустился на одно колено, чтобы встретиться с ней глазами, словно хорошо знал, как надо объясняться с детьми.

– Когда ты пытаешься бросить нам вызов, мы забираем все, что у тебя есть.

Часть 1

Революция

1

Итог

ДЕЛО

НОВЫЙ ПИТОС

Сегодня канун Долгожданного Возвращения, и я собираюсь потерять все.