— В твоих рассуждениях есть разумное зерно, — согласилась Нея. — Сведения о точном местоположении грота были утрачены, так что экспедиция предоставила шанс его отыскать.

Роман глубоко вздохнул. У него в голове теснилась тысяча вопросов, которые он хотел ей задать, но следовало начать с одного, самого спешного и самого важного.

— Нея, что здесь в действительности происходит? — спросил он, беря ее руки в свои.

— Наш Народ в течение тысячелетий жил изгоем, скрываясь, дрожа, мечтая о возвращении. В отличие от вас, мы верим в оккультные силы, мы полагаем, что мир — это энергия, а мы все ее частицы, что деревья, песок, ветер умеют разговаривать, мы верим в магию, только для нас это вовсе не магия, это просто жизнь, такая, какой вы тоже могли бы ее осознать, если бы умели видеть не только в одном измерении. Существует линейное время материи и циркулярное время духа. Все взаимосвязано, все опирается друг на друга, все есть язык.

Она вздохнула, стиснула ладонями виски:

— Прости, меня куда-то занесло. Я всегда слишком тороплюсь. Народом управляет Царь, мужчина или женщина, который согласует свои действия с Братством Магов, — говорила она. — Нынешний Царь узнал знаки Возвращения. Он отдал приказ начать войну. Вот что происходит.

— Но, судя по тому, что ты мне сказала, если агент Народа затесался к нам в экспедицию, чтобы найти Пророчество, это означает, что никто не знал, где находится священный грот. Видимо, Царю необходимо Пророчество, чтобы вести Народ к победе, во всяком случае, именно так происходит в романах, написанных в жанре фэнтези, — закончил он с улыбкой, словно посмеиваясь над собственными словами.

Она кивнула:

— Именно. Алебастровая Книга крайне нужна. Именно поэтому восемь тысяч лет она хранилась у Несториуса, великого мага Запада и Востока. Мы, Маги, против войны. Царь хочет победы, а не Возвращения. Он хочет воздать кровью за кровь, он хочет услышать, как гомо сапиенс оплакивает свою гибель, сожалеет о своем безумии. Мы же хотим мира и согласия. Я хочу, чтобы мы могли жить вместе, два народа. Я знаю, — продолжала она, видя, как он открыл рот, собираясь что-то возразить, — я знаю, что это утопия, я не так наивна. Но я, пережив геноцид, не могу обрекать на геноцид вас. Месть — всего лишь бумеранг негативной энергии, который разрушает душу того, кто ее осуществляет, — закончила она горячо.

— Ладно, ладно, — согласился он. — Но есть кое-что, чего я не могу понять: ты говоришь, будто вы жили под землей, скрывшись от мира, тайно, но в действительности вы смешались с популяцией гомо сапиенс.

— Большинство из нас — да, которые в меньшей мере генетически маркированы. Мы ведь тоже, разумеется, эволюционировали, и некоторые наши характерные признаки смягчились. Ведь правда, что легче существовать незамеченным в современном мире, с его многообразием и смешением рас. Но ты мне говоришь о последней тысяче лет, а я тебе о предыдущих двадцати девяти. Пещеры были нужны, чтобы сохранить наши верования, обычаи — одним словом, нашу культуру. Но я расскажу тебе обо всем позже. Сейчас надо действовать. Надо помешать миру взорваться.

— Объясни все.

— Вы попали в самое пекло междоусобной войны. С одной стороны люди Царя, с командующим по имени Реза, которая требует вашего полного истребления; с другой — клан лучников, тех, кого вы называете скифами, — они давно уже предпочитают жить вне времени и отказываются участвовать в этой современной войне; и, наконец, Братство Магов, которое не желает ни оставаться в прошлом, ни ввергать планету в огонь и кровь.