Живот громко урчал. Мне нужно было чем-то себя занять, прежде чем я окончательно окоченею. От долгого сидения в салоне ныла спина. Ранним утром мы не меньше трёх часов добирались до Ноэля и около четырёх – обратно из-за пробок. Я открыл дверцу и потянулся к оставленной у ручника пачке сигарет. Выбив одну из упаковки, я уже собирался закурить, как меня окликнул Эдвард.

– Не надо, – шикнул он.

– Почему, блин?

– Мы на улице, дурень. Ты для всех мой племянник, а как я могу позволить племяннику курить?

– Твою ж… – раздосадованно проныл я, убирая сигарету за ухо.

– В пачку, – не глядя на меня, велел Эдвард, снова прячась за капотом.

Я со злости ударил первое, что попалось под ногу, – небольшой камень отлетел в кусты. Пришлось закинуть сигарету в пачку. Раз нельзя курить, то имею полное право на перекус. Я отломил ломоть от багета и с наслаждением откусил.

– А что делать, если Скэриэл так и не позвонит? Не будем же мы всю ночь тут стоять, – жуя, спросил я, снова прислонившись к машине. – Вон чистокровные скоро опять начнут на нас посматривать.

Я указал на ближайший дом, но Эдвард не смотрел на меня.

– Снимем номер в отеле, – как ни в чём не бывало произнёс он. Складывалось впечатление, что у него за плечами опыт решения всех жизненных ситуаций. Его нисколько не смущало, что мы не можем заехать домой.

– Со всеми этими пакетами? – засомневался я.

– А ты хочешь ночевать в машине? – усмехнулся Эдвард, вытирая грязным платком испачканные руки.

Ломоть хлеба мало что мне дал, вдобавок я очень хотел курить. Мне казалось, что хуже ситуации уже не придумаешь – только если кто-то из нас захочет в туалет.

Я уселся обратно в салон, но не стал закрывать дверцу, развлекая себя тем, что болтал ногами и считал, сколько машин синего цвета проедет мимо. Но вдруг знакомый автомобиль припарковался чуть поодаль от нас. Мужчина с залысиной и пивным животиком вышел из салона и торопливо зашагал к нам.

– Мистер Лоу, – озабоченно произнёс он.

Это был наш сосед; я помнил, что его зовут мистер Гроссо, чистокровный, но при этом он обходился без работников-полукровок в своём доме. Он разводил шумных пуделей. Я с ним пару раз здоровался; однажды он захворал, так что мне пришлось выгуливать четырёх его псин. Не самое лёгкое, как оказалось, занятие. И не самое приятное, ведь я тогда четырежды за прогулку собирал в пакет фекалии. Думаю, это заметно сблизило меня с соседом.

– У вас что-то с машиной?

– Да вот движок заглох, – мигом отозвался Эдвард, пожимая ему руку.

Думаю, мистер Гроссо был единственным знакомым мне чистокровным, относившимся к нам как к равным. В первое время я был поражён тем, что он пожимает руку при встрече, дружелюбен, да ещё просит о помощи (как это было с выгулом), а не отдаёт приказы. Но больше всего меня удивило то, что спустя неделю, выздоровев, мистер Гроссо пришёл к нам в гости со сливовым пирогом собственного приготовления. Скэриэл тогда был сама любезность, а я не находил себе места, понимая, что чистокровный искренне благодарит меня за помощь.

– Уровень бензина проверяли? – участливо спросил мистер Гроссо; он помахал мне рукой. – Привет, Джером.

– Добрый вечер, – кивнул я ему, смущённо улыбаясь.

– Обижаете! Конечно, проверял. – Эдвард искренне ему улыбнулся.

– Указатели часто выходят из строя, у меня так было, – авторитетно добавил сосед, залезая под капот.