Ни слова о том, что Северина Бёрко имела ещё одного сына. Ни одного упоминания о том, что этот ребёнок выжил. Всё это осталось на уровне городской легенды, которую любят рассказывать все, кому не лень, после пары бутылок крепкого.

Но Люмьер считал существование наследника таким же неоспоримым фактом, как и то, что Земля крутится вокруг Солнца. Его отец отдал жизнь за Лукиана Бёрко. Возможно, поэтому Люмьер верил в то, что наследник жив. Его отец умер не напрасно, если хоть один представитель семьи Бёрко ещё ходит по этой земле.

Я не знал, какую сторону принять. Мой отец входил в Совет старейшин, и центр процветал как никогда. Но в то же время Скэриэл рассказывал мне о трущобах Запретных земель. Рай и ад в одной стране. Я не сомневался в правдивости рассказов Скэриэла, но мне нужно было увидеть это своими глазами.

Люмьер упомянул Скэриэла. Стоило перестать его слушать, ещё когда он уверенно заявил, что Скэр владеет тёмной материей. Да, возможно, владеет, но на уровне полукровки. Должен ли я действительно передавать Лоу слова Уолдина о том, чтобы он был осторожнее?

Я встал, разминая затёкшее тело. С утра меня беспокоила лёгкая головная боль, но я считал, что виной тому постоянные размышления об Оскаре и Люмьере. За последние пару часов я так и не приступил к заданию по геометрии. Скэриэл задерживался уже на день. Я ждал его возвращения еще вчера, но Скэриэл написал, что приболел и возвращение откладывается. Мне было жизненно необходимо с ним поделиться последними новостями. Я уже предвидел его недовольство по поводу моей встречи с Вотермилом, но готовился это пережить. Я крайне нуждался в том, чтобы рассказать кому-то о произошедшем, иначе, казалось, голова взорвалась бы ещё до того, как Лоу влезет ко мне в окно.

В дверь постучали.

– Господин Готье. – Голос Лоры вывел меня из размышлений. – Господин Уильям просит вас подняться к нему в кабинет.

– Хорошо, – ответил я, нахмурив брови, затем поспешно добавил: – Спасибо, Лора!

С облегчением я отодвинул пустую тетрадь. Геометрии придётся ещё подождать, пока я буду у отца. Внимательно оглядев себя в зеркале и убедившись, что отец не сможет упрекнуть меня в неподобающем внешнем виде, я вышел из комнаты.

Поднимался на третий этаж я медленно. Головная боль дала о себе знать на лестнице: я болезненно скривил лицо, опёрся на стенку, ожидая, пока стук в висках не поутихнет, кое-как потихоньку добрался до верхнего этажа, и боль отступила. Придя в себя, я подумал о том, что нужно выпить таблетку, иначе в таком состоянии выполнение домашнего задания превратится в сплошной ад.

Перед дверью отца я набрал в лёгкие побольше воздуха, как будто это могло мне как-то помочь. Пятерней попытался пригладить и без того нормально лежащие волосы – я ведь только что видел свое отражение! – но безрезультатно. Смахнув с одежды невидимую пылинку и поняв, что просто тяну время, я постучался и вошёл.