— Пошли, девка. На сегодняшнюю ночь у меня свои планы.

— Нет. — Филиппа схватилась свободной рукой за спинку стула. Она держалась так крепко, что побелели пальцы, и Дайнуолд понял, что его ожидает нешуточная борьба. Он взглянул на ее руку, мертвой хваткой вцепившуюся в стул.

— Отпусти стул. Филиппа покачала головой.

Дайнуолд зловеще улыбнулся, и Филиппа подумала, что ей вряд ли понравится то, что сейчас произойдет.

— Последний раз тебе говорю!..

Филиппа смотрела на Дайнуолда, чувствуя, что за ними наблюдают все сидящие в зале.

— Нет!

Ей не пришлось долго ждать. Дайнуолд снова улыбнулся, затем быстро поднял руку, схватил Филиппу за воротник и, дернув вниз, разорвал платье по всей длине.

Филиппа завизжала, выпустила стул и схватилась за куски ткани, пытаясь прикрыть ими наготу.

Дайнуолд поднял ее, взвалил на плечо, смачно шлепнул по ягодицам и, хохоча словно сам дьявол, вышел из зала.

Филиппа приказала себе молчать. Она почувствовала, как его руки погладили ее ягодицы и он на мгновение прижался к ним щекой.

— Ты приятно пахнешь. Крупная девушка — не так уж и плохо. Ты белая, гладкая и нежная.

Филиппа попыталась приподняться, но Дайнуолд хлопнул ее ладонью по спине:

— Лежи смирно, иначе я отнесу тебя обратно в зал и там закончу снимать одежду тем же способом, каким начал.

Девушка замерла, подумав, что отец Крамдл непременно умрет от стыда, если увидит это.

Дайнуолд вошел в спальню и бросил Филиппу на кровать, потом запер дверь.

Повернувшись, он увидел, что девушка сидит на краю кровати и, опустив глаза, тянет за лоскуты, оставшиеся от платья, пытаясь соединить на груди порванную ткань.

— Мне надо зашить платье, у меня ведь нет другого, — тихо произнесла она.

— Сама напросилась, не стоило злить меня. Ты вела себя очень глупо, девка.

— А ты решил, что можно вытирать об меня ноги, как о подстилку? Кроме того, я не дев…

— Заткнись!

— Хорошо, заткнусь. Что ты собираешься делать? Дайнуолд раздраженно пнул стул. Тот отлетел и ударился о стену, одна из ножек треснула. Дайнуолд выругался.

— Лезь в постель. Нет, подожди. Сначала я должен связать тебя. Могу поспорить, что ты попытаешься удрать даже голая.

— Я хочу зашить платье.

— Завтра. Вытяни руки. — Филиппа не пошевелилась. Дайнуолд быстро разделся и повернулся к ней, держа в руках кожаную подвязку.

— Я больше не стану тебя слушаться. Это все равно, что просить курицу саму подставить голову под нож. Я не такая дура!

— Насчет последнего можно поспорить, однако в одном ты права. Сначала сними платье.

— Дайнуолд… — У Филиппы пересохло во рту. — Я никогда не делала ничего подобного. Пожалуйста, не заставляй меня.

— Я уже видел тебя обнаженной, — медленно и рассудительно произнес Дайнуолд. — У тебя, случаем, за это время не выросло ничего нового, что могло бы меня заинтересовать?

— Нет. — Она опустила голову.

Дайнуолд страстно хотел Филиппу, но не собирался идти на поводу своих желаний. Понимая, что это погубит его — и, возможно, навсегда. Глупо следовать требованиям своего тела… хотя и приятно. Как бы Дайнуолд ни презирал необходимость отказывать себе в удовольствии, он все же не был идиотом: если он изнасилует Филиппу, лорд Генри рано или поздно узнает об этом, осадит Сент-Эрт и не оставит здесь камня на камне. Кроме того, Дайнуолд не хотел иметь внебрачного ребенка. Нет, он не обесчестит ее и не погубит себя. Все, что он сейчас чувствует, — это только похоть, а похоть, как и жажду, можно утолить из любого сосуда.