— Я ничего о ней не знаю, — решительно отрезала Мэгги.

— Не знаешь?

— Нет! — воскликнула Мэгги, отставляя свой бокал. — Если бы знала, что ты здесь, ни за что не позволила бы себя уговорить! — Ее глаза вспыхнули синим огнем. — Нам совершенно не о чем с тобой разговаривать!

— Странно, но я всегда знал, что вы с Селией понравитесь друг другу, — тихо произнес Адам. — И ты действительно нравишься ей, Магдалина. Иначе, ничто не заставило бы ее пригласить тебя в дом.

— Большая честь для меня!

— Сарказм не подходит тебе, Магдалина.

— Ты не подходишь мне, Адам! — озлобленно бросила она. — Ты будишь худшее во мне.

— И лучшее, Магдалина. Не забывай этого.

Она и не способна забыть. Она до сих пор, слишком отчетливо, помнит то волшебство, которое они познали в объятиях друг друга пять недель назад. Пять недель?.. Но...

— Самое лучшее, — решительно прибавил Адам, подойдя слишком близко.

Его рука сжала ее руку.

Мэгги не могла дышать, она была словно под гипнозом! С ней не должно больше такого случиться! Когда же все кончится?..

— Боюсь, этот молодой человек сыграл с тобой шутку, Адам, — объявила Селия, появляясь в комнате с ребенком на груди. Она остановилась как вкопанная, увидев их рядом в другом конце комнаты. — Ух, ты! Можно, я выйду и снова войду? — предложила она с гримасой притворного раскаяния.

Мэгги обмерла. Ее застали в такой интимный момент с Адамом! Но это смехотворно! Она, и только она, имеет право находиться в его объятиях! Тем не менее, чувство весьма неуютное...

Адам оставил ее, пересек комнату и протянул руки к ребенку.

— Даниэль Хайнс, ты доставляешь мне одни неприятности, — проворковал он, когда ребенок охотно пошел к нему на руки. — Ты должен был спать, когда мамочка вернулась домой.

Селия засмеялась.

— Готова поспорить, ты забросил их в кроватки, когда услышал машину у ворот!

Адам усмехнулся поверх черной головки, прильнувшей к его груди.

— Привилегия сиделок, — без тени раскаяния, провозгласил он.

— Он такой забавный, Мэгги! — сказала Селия, вовлекая ее в разговор. — Но ты сама прекрасно знаешь...

Она не знала ничего подобного! Никогда не находила Адама «забавным» ни в течение двух лет их брака, ни позже. Но с этой женщиной он, наверное, другой — во всяком случае, держится непринужденно. Хотя в этот момент ее внимание привлекало само зрелище...

Малыш на руках Адама, несомненно, очень хорошенький, с темными волосами и такими же темными глазами, огромными, как блюдца. Мальчик робко посмотрел на незнакомку, и улыбка озарила его личико, продемонстрировав крохотные белые зубки.

Даниэль — просто красавец, и Мэгги почувствовала, что сердце ее тает. А где-то в доме, спит еще один, точно такой же, малыш! Неудивительно, что Селия отказывается отдавать детей в чужие руки и не позволяет кому-то еще, нянчиться с ними.

Кроме того, Даниэль, несомненно, восточного происхождения. Он не мог быть — судя по фотографиям на каминной полке, где Мэгги увидела Селию рядом с довольно приятным блондином, который, очевидно, и был Джеффри Хайнс, — родным сыном этой пары...

— Хотите подержать его, Мэгги? — предложила Селия. — Не бойтесь, — прибавила она, заметив тревогу в глазах гостьи. — Он не заплачет. Раз Даниэль улыбнулся, значит, ему нравится смотреть на вас. — Она взяла ребенка из рук Адама и посадила на руки Мэгги. — Дети, похоже, инстинктивно чувствуют, кому могут доверять.