— Нет, — спокойным тоном произнесла Мэгги. Она уже знала, что он собирается сказать: организаторам фестиваля глупо отказываться от добровольного выступления Адама Кармайкла. — Во-первых, я уверена, что такая мировая знаменитость, как ты, требует лучшего ангажемента...

— Об этом я как-то не подумал, — парировал он, вызывающе глядя на Мэгги.

— И, во-вторых, — продолжила она, словно не услышав реплики, — я сейчас выступаю, как солистка, и не пою ни с кем. Либо организаторы должны признать, что я выхожу на сцену одна, либо я вообще не буду выступать.

В словах ее не было вызова, лишь спокойная констатация факта.

Его губы растянулись.

— Ты стала еще лучше, Магдалина. Поэтому, думаю, они согласятся.

— Тогда, полагаю, вопросы исчерпаны!

Мэгги невесело улыбнулась ему, зная, что его словам можно доверять: в музыке Адам всегда был абсолютно объективен.

Он пожал широкими плечами.

— Весь вопрос в том, что вдвоем мы всегда лучше, чем по отдельности.

Мэгги с шумом втянула в себя воздух.

— Не слишком ли поздно ты понял это?

— Я всегда это знал, Магдалина. Просто три года назад были обязательства, которые ты не могла выполнить...

— Ты прекрасно знаешь, почему она не могла! — взорвался Марк. — Черт возьми, она...

— Все это старая история, Марк, — остановила его Мэгги чуть резче, чем хотела. Но разговор о прошлом, по-прежнему, причинял ей боль. — И говорить об этом здесь и сейчас неуместно. Очевидно, что у нас с тобой совершенно разные жизни, Адам. И я хочу продолжать свою, — решительно прибавила она.

Знакомство с Адамом принесло ей только боль, у нее не осталось никаких иллюзий. И опять связывать свою жизнь с ним? Никогда!

— В музыкальном отношении...

— И в музыкальном тоже! — отрезала Мэгги. — Уже поздно, Адам. День был долгим, и я хочу спать.

Он не шевельнулся.

— Ты хоть понимаешь, какие будут отклики после нашего совместного появления на сцене?

Конечно, она прекрасно понимает, не столь она наивна. Их выступление поднимет огромную волну слухов о новом слиянии талантов. Но думать об этом сейчас, она не желала. И уж во всяком случае, не в присутствии Адама!

— Мне кажется, единственным откликом на это первое и последнее выступление, — отрезал Марк, — будет признание, что Мэгги Феннел и Адам Кармайкл — снова друзья, по крайней мере, на людях. — Его губы сложились в ехидную усмешку. — В частной жизни, конечно, все может быть совсем по-другому! — Он повернулся, чтобы ободрить Мэгги: — Не думаю, чтобы этот вечер навредил очень сильно, дорогая!..

— Ты дурак, Марк, — холодно проговорил Адам. — Но ты всегда таким был. Магдалина...

— Пошел вон, Адам! — взревел Марк.

— Я...

— Ты что, не видишь, что Мэгги достаточно? — напирал молодой человек.

Она чувствовала на себе взгляд Адама, для этого не требовалось даже поднимать глаз. И она знала, как выглядит, знала, что лицо ее бледно, под глазами темные круги. Мэгги и до болезни не отличалась крепким здоровьем, сейчас же ее состояние совсем неважное, если не сказать больше. Во всяком случае, сегодняшние волнения для нее совсем лишние.

— Ты прав, — наконец, неохотно уступил Адам. — Я зайду завтра утром, и мы за завтраком все обсудим.

— Нет! — С нее достаточно! Адам не имел права даже появляться здесь — не то, что диктовать свои условия! Глаза Мэгги вспыхнули. — Я уже сказала, Адам! Нам не о чем больше говорить! И я не желаю, чтобы ты приходил — завтра или в любой другой день! А сейчас прошу простить, я устала и ложусь спать.

И, не дожидаясь ответа, она развернулась и направилась в свою спальню.