Кассандра невозмутимо продолжала:

— Он так разошелся и с таким презрением отзывался о моих попытках выразить себя в искусстве, что я не стерпела и, снедаемая любопытством, явилась с визитом в ваш дом. Мне просто необходимо выяснить, а чего же стоят его собственные работы.

— Какое несчастье, — с притворным сожалением отозвался Тони. — Так случилось, что я приехал домой всего лишь в гости, и при мне нет моих работ.

— Как, а пейзаж, который ты подарил нам на Рождество? — напомнил ему отец. — Он, по-моему, все еще в твоей мастерской, да, Анабелла?

— Да. Тони может показать вам его после ланча, — сказала она таким тоном, словно это был приказ, а не предложение.

— Чудесно! — воскликнула Кассандра, одним только этим словом выражая целую гамму чувств: и удовлетворенность, и триумф, и даже некоторый вызов. — Мне ужасно не терпится его увидеть.

— Ну, тебе для осмотра совсем не понадобятся солнцезащитные очки, — с долей иронии заметил Тони.

— Правда? Может, хоть с зелеными стеклами, Энтони Фредерик?

— Меня зовут Тони.

— Как здорово! А меня Кассандра.

Тони набрал полные легкие воздуха и с шумом выдохнул. К счастью, в это время вошла миссис Чери с кофе. Чтобы поскорее прекратить словесную баталию, Анабелла Найт стала давать ей указания. Эдвард Найт завладел вниманием Кассандры и стал расспрашивать о ее работах.

Первым из-за стола поднялся Роберт и принес свои извинения остальной компании. Дженни увидела, как он прошел за спинами своей сестры и Кассандры, и рука ее невольно поднесла розу к лицу. Он остановился между Дженни и отцом. Несмотря на то что Дженни делала вид, будто разглядывает цветок, она чувствовала, что он смотрит на нее. От ожидания по телу побежали мурашки.

— Дженни…

Она подняла настороженные глаза, не зная, что ожидать от него. На лице его было написано упрямство и, кажется, тревога.

— Ты весь день пробудешь с папой?

Рядом с ней застыл Тони.

— Да, — поспешно ответила она, не желая быть причиной нового недоразумения.

— Ты что-нибудь хотел, Роберт? — небрежно спросил его отец.

— Нет. Не сейчас. Может быть, попозже.

— Мы будем в моем кабинете, — кивнул отец и обратился к Тони: — Сынок, похоже, ты вчера задел леди, которая занимает определенное положение в мире искусств и к тому же обладает незаурядной волей. Надеюсь, ты будешь помнить о вежливости, как бы ни расходились ваши мнения. — Он повернулся к Кассандре: — Моя дорогая, может быть, вы не откажетесь остаться у нас до вечера И пообедать с нами. Если, конечно, слова моего сына не очень вас обидели.

Она задиристо посмотрела на Тони.

— Спасибо, мистер Найт. Я только расстроюсь, если узнаю, что хваленый острый язык вашего сына на самом деле сделан из вязкой глины.

— Боюсь разочаровать вас, но он и не из сверкающей стали, — угрюмо проворчал Тони.

Она улыбнулась.

— Ну, это просто отлично! Совершенно ясно, что тебе не нравятся гладкие предметы.

— Мисс Флеминг…

— Кассандра.

Тони раздраженно вздохнул и заставил себя встать.

— То, что я покажу тебе, — это не ловкая мазня под названием “искусство”, а настоящая живопись, — сказал он и добавил с вымученной улыбкой: — Доставьте мне удовольствие, разрешите сопроводить вас в мастерскую моей мамы.

С грациозностью великосветской дамы Кассандра поднялась со своего места. Она по очереди посмотрела на Анабеллу и Эдварда Найт.