|
— Я так и думала. И думаю. И всегда так буду думать. А теперь дай мне сказать, — взмолилась я. Это оказалось не так просто, потому что его руки снова обвились вокруг меня. — Я совсем не похожа на Энн. У меня нет ни ее внешности, ни ее страхов, и я вышла за тебя не ради Йена и Руфи, хотя я их очень люблю. Если бы тогда ты схватил меня на руки и унес далеко, я была бы вне себя от счастья. Я считала, что выхожу замуж за то, что осталось от других женщин, но я так любила тебя, милый, — я была и этим довольна. — Не слишком членораздельно я рассказала и все остальное губам, касавшимися моей щеки. Начиная с того, что я чувствовала той ночью в самолете, когда его беспокойство точило меня, как мое собственное, кончая тем днем, когда я совершенно бесстыдно отправилась в Крилли высматривать его. И я рассказала про Адама. — Хотел создать впечатление, что ему принадлежит половина твоего магазина твида, — с негодованием заключила я.
— Но это верно, — ответил Колин. — Теперь. Я его передал ему и Мэгги поровну. У нее дело не придет в упадок, а может, и будет процветать. Вот и все. Он отдал доходный бизнес, как старый костюм. — Почему ты это сделал? — Потому что не мог позволить Адаму приехать сюда и все время напоминать тебе о том, что ты потеряла, как было все эти годы с Энн. Я бы все отдал за то, чтобы возвращаясь домой, не увидеть… — Он не закончил фразу. В этом не было необходимости. Я с тошнотворной отчетливостью поняла, как это должно было выглядеть сегодняшним вечером — повторение прошлого, жестокая насмешка над его усилиями. Он выглядел холодным, спокойным и ушедшим в себя не из-за Хани, а из-за меня. — Как будто шутка вышла за мой счет, — неадекватно сказала я. Мы прикрыли камин, выключили свет и поднялись наверх. На площадке Колин задумчиво сказал: — Ты-то никогда не спала с Йеном в одной кровати. Он пинается. Я небрежно сказала: — Может, я тоже пинаюсь. — А, ладно, — сказал Колин. — Придется рискнуть.
Было еще темно, когда дверь спальни с грохотом распахнулась и раздался торжествующий голос Йена: — Так вот вы где! Я вас везде искал. Колин рядом со мной глубже зарылся в одеяло. — Я сплю. — Будить его было так трудно, как я и ожидала. — Сколько времени понадобится, чтобы съездить в Ланарк? — спросила я несколько минут назад. Его родители собирались приехать провести день с нами. В ответ послышалось пыхтение, и его голова еще крепче прижалась ко мне. — Спасибо, так очень удобно, — пробормотал он. Задохнувшись от поднявшейся волны нежности, я больше ничего не сказала. От Йена было не так легко отвязаться. Со сдавленным воплем Колин сел, отбиваясь от ударов быстрых кулачков. — Осторожно, не задень маму! — Это прозвучало совершенно естественно, и Йен так же естественно ответил: — Мама не рассердится. Она все понимает. — Ладно, посмотрим, как тебе удастся поколотить того, кто больше тебя! — Колин прижал визжавшего Йена к кровати. Между ними было мало разницы — две пары голубых пижам, две взъерошенные темные головы, две пары крепких умелых рук. Руки Колина совсем не были руками мечтателя. Двое мужчин в моей жизни, и я любила их обоих. Женская нежность вошла обычной легкой как пушинка походкой, и даже в застегнутом халатике. — Мама, папа здесь, так теперь ты доскажешь сказку? Руфь была простым ребенком, ребенком из букваря. Чем больше я жила с ней, тем больше понимала, почему Колин относился к ней с благоговением. |
