Николай (негромко). Я хочу, чтобы вы кончили это…

Татьяна (помолчав, смеется). Нет, я не способна к дипломатии. Я шла к вам с целью… я хотела быть любезной с вами, обворожительной… Но увидела вас и начала говорить дерзости… Вы всегда вызываете у меня желание наговорить вам обидных слов… ходите вы или сидите, говорите или молча осуждаете людей… Да, я хотела вас просить…

Николай (усмехаясь). Догадываюсь о чем!

Татьяна. Может быть. Но теперь это уже бесполезно, да?

Николай. Теперь и раньше — все равно. Господин Синцов скомпрометирован очень сильно.

Татьяна. Вы чувствуете маленькое удовольствие, говоря мне это? Так?

Николай. Да… не скрою.

Татьяна (вздохнув). Вот видите, как мы похожи друг на друга. Я тоже очень мелочная и злая… Скажите — Синцов всецело в ваших руках… именно в ваших?

Николай. Конечно!

Татьяна. А если я попрошу вас оставить его?

Николай. Это не будет иметь успеха.

Татьяна. Даже если я очень попрошу вас?

Николай. Все равно… Удивляюсь вам!

Татьяна. Да? Почему?

Николай. Вы — красавица… женщина, несомненно, оригинального склада ума… у вас чувствуется характер. Вы имеете десятки возможностей устроить свою жизнь роскошно, красиво… и занимаетесь каким-то ничтожеством! Эксцентричность — болезнь. И всякого интеллигентного человека вы должны возмущать… Кто ценит женщину, кто любит красоту, тот не простит вам подобных выходок!

Татьяна (смотрит на него с любопытством). Итак, я осуждена… увы! Синцов — тоже?

Николай. Вечером этот господин поедет в тюрьму.

Татьяна. Решено?

Николай. Да.

Татьяна. Никаких уступок из любезности к даме? Не верю! Если б я сильно захотела, вы отпустили бы Синцова.

Николай (глухо). Попробуйте захотеть… попробуйте.

Татьяна. Не могу. Не умею… Но все-таки скажите правду, — сказать однажды правду — это нетрудно, — вы отпустили бы?

Николай (не сразу). Не знаю…

Татьяна. А я знаю! (Помолчав, вздохнула.) Какие мы с вами оба дряни…

Николай. Однако есть вещи, которые нельзя прощать и женщине!

Татьяна (небрежно). Ну, что там? Мы одни… никто нас не слышит. Ведь я имею право сказать вам и себе, что оба мы…

Николай. Прошу вас… я не хочу более слушать…

Татьяна (настойчиво, спокойно). А все-таки вы цените эти ваши принципы ниже поцелуя женщины!

Николай. Я уже сказал, что не хочу вас слушать.

Татьяна (спокойно). Так — уйдите. Разве я вас держу? (Он быстро уходит. Татьяна кутается в шаль, стоит среди комнаты и смотрит на террасу. Из двери с правой стороны идут Надя и поручик.)

Поручик. Солдат никогда не обижает женщину, даю вам честное слово! Женщина для него — святыня…

Надя. Вот вы увидите…

Поручик. Это невозможно! Только в армии еще сохранилось рыцарское отношение к женщине…

(Проходят в дверь налево. Идут Полина, Захар и Яков.)

Захар. Видишь ли, Яков…

Полина. Вы подумайте, как же иначе?

Захар. Тут реальность, необходимость…

Татьяна. Что такое?

Яков. Вот отпевает меня…

Полина. Удивительная жестокость! Все нападают на нас! И даже Яков Иванович, всегда такой мягкий… Но разве мы вызывали солдат? И никто не приглашал жандармов. Они всегда сами являются.

Захар. Обвинять меня за эти аресты…

Яков.