– Мы обедали, Георгич.

– Договаривались же, чтобы кто-нибудь, когда все ухо дят на обед, оставался в отделении.

– Ладно, больше не будем. Что там за труп?

– Еще не знаю. Граждане позвонили. В Красненькой всплыл. Похоже на нашей земле, вернее, воде.

– Так, может, он не криминальный? Сам утонул. Мало ли утопленников? Нажрался да в реку упал, – заметил Кивинов.

– Сегодня день несчастливый, – возразил Дукалис. – Чувствую, Мокруха там.

– Опять каркаешь, оракул.

– Во, нашел, – воскликнул Соловец, доставая из стола дежурного «кошку» с привязанной к ней веревкой. – Я же помню, была здесь, Все, кончайте спорить. Андрей Васильевич, возьми бумагу и пошли.

Минут через десять все трое стояли на берегу речки Красненькой и обозревали раскинувшуюся перед ними перспективу. Речка была неширокой, всего метров пять, и служила границей между территориями 84 и 85-го отделений. Поэтому всякий раз, когда поступали заявления о происшествиях в районе речки, между отделениями возникал неизменный спор на предмет, кому разбираться. Выигрывало (или проигрывало), как правило, то, куда первым приходил заявитель,

– Вон он, в кустах, – закуривая любимый «Беломор», заметил Соловец.

– Черт, как раз посредине. Как будем с 84-м разбираться?

– Не, похоже, он наш.

– Сейчас узнаем, – сказал Дукалис, – все ведь предусмотрено.

Он поднялся на железный мостик через речку и встал ровно посредине, там, где во избежание конфликтов с соседями замполит 84-го отделения собственноручно провел ярко-красной краской жирную черту-границу. Перегнувшись через перила, Дукалис сплюнул в воду.

– Черт, я же говорил, не везет сегодня. Метр, не больше, до границы. Наш жмурик.

На противоположный берег вырулил УАЗик 84-го отделения. Из него выскочил опер Кузнецов и водитель.

– Ну, что там? Где он?

– Вон, – показал Дукалис. – Везет вам. Если бы не этот чертов кустик, к вам бы приплыл.

В этот момент подул легкий ветерок, и тело, плавающее в воде, чуть покачнувшись, медленно переплыло на территорию 84-го отделения.

– Во, теперь он ваш, – радостно констатировал Дукалис. – Андрюха, бери бумагу и пиши протокол. Так, понятых, понятых срочненько. Быстро, Кивиныч, пока ветер не стих. Ну что ты ждешь!

– Так нечестно, – запротестовал Кузнецов. – Заявка к вам пришла, вы и разбираться должны.

– Ишь ты, какой ловкий. Вон, линия краской специально нарисована. Гляди.

– Дукалис еще раз плюнул вниз. – Ну что, видал?

Кузнецов озадаченно почесал голову и в растерянности посмотрел на водителя.

В эту секунду ветер стих, и течение снова переместило тело за границу.

– Ага! – в свою очередь обрадовался Кузнецов. – Хитрый какой! Нет, ребята, мы поехали. Это ваш боец.

– Да погоди, погоди. Сейчас ветер подует. Вон, видишь, он галстуком за куст зацепился.

Кузнецов к тому времени уже спустился с моста и наблюдал за телом с берега.

Но тут тело, описав вокруг куста круг радиусом в один галстук, вдруг отцепилось и, несомое течением, причалило к берегу 85-го отделения, положив конец всем спорам. Кузнецов довольно улыбнулся и, сложив руки над головой в пожатии, поздравил своих коллег с такой неудачей.

– Тьфу, – сплюнул Дукалис. – Ну, точно невезет. Наверняка еще и с дыркой где-нибудь.

Кивинов с Соловцем подбежали к утопленнику, осторожно ухватили за куртку и вытащили на берег.