Усилием воли я сохранил спокойное и невозмутимое выражение лица и спокойно сообщил сэру Чарльзу Скотту, что врученная им нота будет немедленно доведена до сведения государя, и ответ на нее в том или ином виде будет доведен до сведения британского кабинета министров. Скотт открыл рот, собираясь что-то сказать, но после такой ноты всякие разговоры были уже излишни, и я прервал его, заявив, что аудиенция окончена и я его больше не задерживаю. На лице посла не дрогнула ни одна мышца, и он, чопорно поклонившись, покинул мой кабинет.

Сердце у меня громко билось где-то под самым горлом. Полвека назад Британская империя в союзе с Францией уже нападала на Россию. Всё закончилось тогда гибелью Черноморского флота, захватом полуразрушенного врагом Севастополя и позорным Парижским миром. Никто не снискал большей славы, чем героические защитники Севастополя. Я был тогда совсем ребенком, но хорошо помню то горькое чувство бессилия и стыда, которое мы все испытывали тогда. Господь покарал нас за спесь и самодовольство, овладевшие нашими отцами и дедами после разгрома Наполеона и Венского конгресса.

И вот снова над нашими головами сгущаются тучи. Сможем ли мы достойно ответить на этот вызов и смыть позор полувековой давности? Позвонив в колокольчик, я приказал послать гонца в Зимний дворец с сообщением, что намереваюсь испросить срочной аудиенции у его величества по неотложному государственному делу.

Государь принял меня безотлагательно. Как я уже говорил, подобный демарш со стороны британцев не стал для него неожиданностью, но и он не мог себе представить всей беспрецедентной наглости британцев. Самообладание не изменило ему и на этот раз. Дочитав ноту, он аккуратно положил ее на стол.

— Ну, Петр Николаевич, что вы обо всем этом думаете? — голос государя был ровным и спокойным.

— Ваше императорское величество, мое мнение таково. Британия к войне прямо сейчас не готова, — ответил я, — в ноте нет никаких угроз применения силы или торговых санкций, а есть только голые требования. Расчет здесь на то, что мы испугаемся и хоть что-то из этого списка выполним.

— Может быть, — уклончиво ответил государь и усмехнулся в усы, — а что у них там с этим «Сердечным согласием»?

— Пока заминка, ваше величество, — ответил я, — сумятицу в переговоры внесла та выволочка, которую вы устроили месье Бомпару. Теперь франки и бритты торгуются между собой, как на восточном базаре. Видите ли, для Франции цена соглашения выросла и стала почти неоплатной, поскольку заключение союза с Великобританией теперь означает разрыв с Россией. Для Британии же, наоборот, ценность этого соглашения резко упала в связи с тем, что Франция вместе с собой не приведет в британские конюшни Россию, что лишает всю затею смысла. Что такое Франция сама по себе, мы видели тридцать пять лет назад: Мец, Седан и Парижская коммуна…

— Так вы считаете, что Британия еще не готова… — государь прошелся по комнате, — это очень хорошо. Это значит, что мы сможем подготовиться получше к возможному конфликту… И определиться с союзниками… Петр Николаевич, — обратился ко мне император, — я попрошу вас пригласить ко мне сегодня вечером посла Германской империи графа Альвенслебена. Я считаю, что нам будет о чем с ним поговорить…

Я понимающе кивнул. В последнее время в здравомыслящих кругах нашего общества авторитет государя, ранее, честно говоря, не очень высокий, резко вырос. Во-первых, это было связано с громкими победами в войне с Японией, а во-вторых, с теми изменениями во внешней политике, которые появились после демарша государя Франции по поводу готовящегося к подписанию ее договора о «Сердечном согласии» с Британией.