Поезд остановился. Наши караульные уже привычно высыпали из своих теплушек и окружили состав. Постукивая молоточками по колесам и буксам, вдоль вагонов пошли осмотрщики.

Неожиданно на перроне появилась странная процессия. Впереди шел высокий и плотный мужчина лет пятидесяти — шестидесяти. Одет он был в долгополую медвежью шубу и купеческую шапку из бобра. За ним следовал жандармский унтер-офицер с большим чемоданом в руке. Сквозь оцепление эта сладкая парочка прошла легко, словно горячий нож через масло. Они явно направлялись к нашему салон-вагону.

— Нина Викторовна, к нам, кажется, гости, — негромко сказал я.

— Какие еще гости? — не поняла меня поначалу дремавшая в мягком кресле Антонова. Но тут же у нее сработал выработанный годами службы рефлекс. Наша бравая начальница мгновенно «навела резкость», и рука быстро скользнула в сумочку. Раздался едва слышный щелчок. Нина Викторовна сняла с предохранителя свой ПСМ. Я знал, что теперь в течение доли секунды она сумеет выхватить оружие и открыть огонь на поражение. Я погладил свою слегка оттопыривающуюся полу куртки. Мой ПМ висел на поясе в «облегченке». Достать его я сумею за пару секунд.

Словно из-под земли за нашими спинами выросла фигура старшего лейтенанта Бесоева. Он стоял, заложив руки за спину. И я был уверен на сто процентов, что в правой руке у него готовый к бою «стечкин».

Тем временем в тамбуре раздалось топанье. Незваный гость по-хозяйски сбивал снег со своих сапог. Потом послышалось вежливое покашливание, и в салон вошел уже освобожденный от шубы и шапки пожилой мужчина в партикулярном костюме. Но было видно, что ему привычней носить военную форму. Несмотря на его простецкий внешний вид, чувствовалось, что этот человек — начальник, причем большой.

— Господа, извините за столь поздний визит, — сказал незнакомец. — Но дела государственной важности заставили меня нарушить ваш покой.

Тем временем я лихорадочно вспоминал. Лицо этого господина было мне смутно знакомо. Вспомнил! Ого, вот так птица к нам прилетела! Считается с нами царь-батюшка, если прислал на ночь глядя такую важную особу…

— Ничего страшного, Евгений Никифорович, — сказал я господину в штатском, который обомлел, услышав мои слова, — служба есть служба… Господа, — повернулся я к своим спутникам, одновременно им подмигивая, — разрешите вам представить, — я снова повернулся к нашему гостю, — его превосходительство генерал-майор Ширинкин Евгений Никифорович, начальник Дворцовой полиции.

— Да, господа, — произнес пришедший в себя генерал, — не ожидал, не ожидал… Скажите, у вас меня до сих пор помнят?

— Помнят, но не все, а только те, кому по должности положено, — лаконично ответил я на вопрос Ширинкина. — Ваше превосходительство, позвольте представить главу нашего, так сказать, посольства — полковника Антонову Нину Викторовну и поручика Бесоева Николая Арсеньевича. Ну а я — капитан Тамбовцев Александр Васильевич.

— Ну, вот и познакомились, — довольно потирая руки, сказал генерал Ширинкин. — Давайте выпьем за знакомство, — он повернулся в сторону тамбура. — Эй, Павел, давай сюда быстро, накрывай на стол!

В салон вошел жандармский унтер. Он открыл чемодан и с ловкостью опытного халдея стал выкладывать на стол разные вкусняшки, салфетки, столовые приборы и тарелки с рюмками. В довершение всего на стол была водружена литровая бутылка «Смирновской».

— Господа, прошу к столу, — сказал генерал. — И оставьте, наконец, в покое ваше оружие — вы, мадам, и вы, молодой человек. Да и вы, господин капитан, снимите кобуру, она вам будет мешать за столом.