В заботе о сыне, в общем утомлении, в приятном наблюдении за ним, мы сблизились. Стал замечать, что Анна чувствовала себя рядом раскованно, не стеснялась, и взгляд все чаще останавливался на моем лице. Я слышал ее чувственный зов, понимал, что стал ей небезразличен. Она уже не видела во мне человека гораздо старше себя, она чувствовала во мне мужчину. Может это женский инстинкт — желание защитить ребенка, спрятаться за надежной спиной, а может просто зов природы.

Серафима стала чаще оставлять нас одних, она задумала покинуть город, страну — пришла пора. Старушка уходила к подругами, с которыми прощалась навсегда.

Однажды, когда малыш уснул, мы склонились над кроваткой, наблюдая, как он посапывает, положив руку под щечку, и как кулачок расслабляется, выпуская крохотные пальчики. Анна стояла так близко, что мое дыхание шевелило завитки волос на висках, ее нетерпеливые пальцы прижали эти локоны, потом плавно прошлись по щеке, опустились к шее и замерли у выреза платья. Кончик уха заалел. Я своими пальцами повторил движение ее руки, но остановился ниже, накрыв грудь. Анна глубоко вдохнула, наполняя ладонь. Осторожно сжал грудь. Анна застонала.

Наклонившись ближе, я поцеловал ее в плечо, потом вверх по шее до уха, взял мочку в рот и потянул. Подул на податливый завиток волос. Анна повернула свое лицо, нашла мои губы и застыла в сладком поцелуе. Пальцы слегка скрутили сосок, ткань платья тут же намокла от молока. Снял платье плеча и оголил полную грудь. От соска вниз тонкой струйкой потекло молоко. Поцелуй продолжался, только уже мои губы накрывали ее рот, сейчас мой язык властвовал. Рука, сжимающая оголенную грудь, была влажной от молока. Прервав поцелуй, развернул Анну к себе и встал на колени. Набухший сосок оказался у рта. Я втянул его. Застонал. Сладко от молока, больно от бесконечного желания. Спустил еще одно плечико платья, оно задержалось на второй груди, но рука девушки потянула ткань вниз, я тут же припал к соску этой оголенной груди. Анна выгнулась и застонала, потом переступила через платье, упавшее у ее ног, и потянула меня к кровати. Сосок со звуком вырвался из моего рта, и я на коленях сделал шаг в сторону отступающей Анны, мои руки стремились поймать ее бедра, где остался последний бастион сдающегося тела.

Я дотянулся и стал сдвигать резинку трусиков вниз, и Анна, нетерпеливо подергала коленками, чтобы они упали, подняла одну ногу, потом другую, освобождаясь от них. Пятясь, она села на кровать, я же так и оставался на коленях. Приблизившись к кровати, опрокинул Анну, резко подтянув ее бедра ближе к себе, прижал рукой упругое тело к простыням. Широко раздвинул ее ноги и стал покрывать поцелуями нежную кожу на внутренней стороне бедер. Добравшись до лона, помог себе пальцами, чтобы дотронуться языком до нежного места. Провел им снизу вверх, задержавшись на возбужденном бугорке, поцеловал, лизнул, пососал, подул. Анна вздрогнула и застонала. Быстро стянул с себя майку и джинсы.

Цепочкой поцелуев начал подниматься выше, испробовал языком глубину пупка, по очереди отдал дань каждому сладкому соску. Подтянулся на руках, навис над Анной. Она смотрела на меня затуманенными желанием глазами, влажные губы были приоткрыты, она облизнула их кончиком языка. Помог лечь ей удобнее, опустился на локти и приник в страстном поцелуе. Она же обхватила меня ногами и подалась вверх навстречу моему члену. Входя в ее горячую влажную глубину, не смог не застонать. Как я этого жаждал! Как давно я об этом мечтал! Погрузившись на всю длину, замер. Анна стала сама двигаться, увеличивая амплитуду. А потом был взрыв. Мы не могли дышать, влагалище ритмично сокращалось вокруг моего члена, ее грудь подрагивал в такт биению сердца и мокрые круги от молока холодили мою грудь.