Но знаменательно, что, когда российские войска занимали города, где проживали иудеи, Петр не только не гнушался сотрудничеством с ними, но иногда отдавал им предпочтение перед местным христианским населением. В “Листе Его Величества Петра Алексеевича войску”, датированном 27 мая 1707 года, он приказал, чтобы никто препятствий не чинил “стражнику гродненской коморы, еврею Мовшу Шмойловичу”, на коего возлагалась ответственная канцелярская работа. Обращает на себя внимание и царский указ фельдмаршалу Б. П. Шереметеву от 28 января 1707 года об учреждении почты в Мозыре (в этом городе, относившемся тогда к Речи Посполитой, закрепились русские). “А почту положить на жидов, – распорядился монарх, – а где нет (жидов. – Л. Б.), на жителей тамошних”. Интересно, что почин проницательного Петра использовать евреев как почтарей найдет продолжение в России. Во время войны с Наполеоном неоценимую помощь русской армии окажет так называемая “жидовская почта”, созданная еврейскими торговцами (при этом почтовыми станциями служили корчмы) и передававшая информацию с не виданной в то время быстротой.

Но в чем великий реформатор был действительно революционером – это в том, что он впервые и единственный раз в истории России – до реформ Александра II – ввел в высшие коридоры российской власти значительную группу евреев крещеных. Если учесть, что Православная церковь традиционно относилась к таким выкрестам подозрительно (как об этом писал ортодокс Юрий Крижанич: “Если Русское царство когда-нибудь погибнет, то оно примет гибель от перекрестов и их потомков”), решение это действительно может показаться беспрецедентно смелым. Существенно, однако, заметить, что и при отце Петра, Алексее Михайловиче, были выкресты, занимавшие важные государственные посты; и при этом сей царь всемерно поощрял крещение евреев (когда его придворный врач Даниил фон Гаден принял православие, то был осыпан дорогими подарками, один перечень коих занял бы несколько страниц).

Однако при Петре число выкрестов во власти столь возросло, что становится уже тем количеством, которое переходит в качество. И в этом может быть усмотрена и смелость, и широта мышления великого реформатора, впрочем, вполне согласные с его программной установкой выдвигать человека “по годности”, а не по происхождению.

Вот наиболее приметные из крещеных евреев, служившие надежной опорой царю в проведении модернизации страны. Фактическим главой дипломатического ведомства был вице-канцлер П. П. Шафиров, кавалер ордена Андрея Первозванного, спасший Отечество в 1711 году от унизительных условий мира с Оттоманской Портой. Первым обер-полицмейстером Петербурга был выходец из Голландии А. М. Дивьер, заслуги коего перед северной столицей неоспоримы. А первым почт-директором был Ф. Ю. Аш, проработавший на сем ответственном посту 67 лет! Пригодились России и братья Веселовские, двое из которых стали видными дипломатами, а третий обучал русскому языку великого князя Петра Федоровича. Нельзя не упомянуть и камердинера царя П. Вульфа, дослужившегося до высокого чина тайного советника, начальника тайного сыска А. Вивьера и т. д.

Замечательную роль играл при дворе и любимый шут императора Ян Лакоста, которого Петр пожаловал потешным титулом самоедского короля и подарил ему остров Соммерс в Финском заливе. Этот крещеный еврей цитировал наизусть целые главы из Священного Писания и вел с царем бесконечные богословские дебаты. Любопытное воспоминание оставил о Лакосте находившийся при русском дворе голштинский камер-юнкер Ф.-В. Берхгольц: “Я услышал спор между монархом и его шутом Лакоста, который обыкновенно оживляет общество… Дело было вот в чем: Лакоста говорил, что в св.