– Но где же вас поместили, сударыня? – спросила леди Певерил. – И почему вы хранили в тайне свой визит, который мог бы во сто крат увеличить восторг всех верных кавалеров, которые пировали здесь вчера?

– Обо мне позаботилась ваша Элзмир, которая раньше служила у меня; как вам известно, ей и прежде приходилось исполнять обязанности квартирмейстера, и притом в более важных случаях; вы должны простить ее – я велела поместить меня в самой потаенной части вашего замка (при этих словах графиня указала на скользящую панель). Она выполнила мои распоряжения и, как я полагаю, пригласила вас сюда.

– По правде говоря, я ее еще не видела, – заметила леди Певерил, – и потому была весьма удивлена, узнав о столь неожиданном и приятном визите.

– Я тоже чрезвычайно удивилась, когда, думая, что слышу ваши шаги, вместо вас нашла в комнате этих прелестных деток, – сказала графиня. – Наша Элзмир, как видно, поглупела – вы ее избаловали – и забыла мои наставления.

– Я видела, как она бежала по парку; наверно, она хотела сказать женщине, приставленной к детям, чтобы та увела их отсюда, – после минутного размышления проговорила леди Певерил.

– Без сомнения, это ваши малютки, – сказала графиня, глядя на детей. – Провидение благословило вас, Маргарет.

– Вот мой сын, – сказала леди Певерил, указывая на Джулиана, который с жадным любопытством прислушивался к разговору, – а эту маленькую девочку я тоже могу назвать своею.

Майор Бриджнорт, который между тем опять взял на руки свою дочь и принялся ее ласкать, услышав слова графини Дерби, опустил девочку на пол и с тяжелым вздохом отошел к окну. Майор отлично понимал, что обыкновенные правила вежливости требуют, чтобы он удалился или по крайней мере сделал вид, что готов удалиться, но он не отличался церемонной учтивостью, а кроме того, разговор начал переходить на предмет, далеко для него не безразличный, и потому он отбросил всякие церемонии. Дамы как будто совершенно забыли о его присутствии. Графиня опустилась в кресло и знаком указала леди Певерил на скамеечку возле себя.

– Совсем как бывало в прежние времена; только теперь ружья мятежников не заставят вас искать убежища в моем доме.

– У меня есть ружье, сударыня, и в будущем году лесничий научит меня стрелять, – объявил юный Джулиан.

– Тогда я возьму тебя к себе в солдаты, – пошутила графиня.

– У дам не бывает солдат, – возразил мальчик, серьезно глядя на нее.

– Я вижу, что он, как настоящий мужчина, презирает наш слабый пол, – сказала графиня. – Это презрение Рождается вместе с дерзкими сынами рода человеческого и обнаруживается, как только они вырастают из пеленок. Разве Элзмир не рассказывала тебе о Лейтем‑хаусе и о Шарлотте Дерби?

– Сто тысяч раз, – краснея, отвечал мальчик. – И еще она рассказывала, как королева острова Мэн целых шесть педель защищала его от трех тысяч круглоголовых, которыми командовал мясник Гаррисон.

– Лейтем‑хаус защищала не я, а твоя мама, мой маленький воин, – возразила графиня. – Жаль, что там не было тебя, дружок, ты бы оказался самым доблестным военачальником из нас троих.

– Что вы, сударыня! Ведь мама ни за что на свете не возьмет в руки ружье, – сказал мальчик.

– Разумеется, нет, Джулиан, – подтвердила леди Певерил. – Я и в самом деле была там, но представляла собою совершенно бесполезную часть гарнизона.

– Вы забыли, что ухаживали за ранеными в нашем лазарете и щипали для них корпию, – сказала графиня.

– Но ведь к вам на помощь приехал папа, – заметил Джулиан.