— Вы все предусмотрели.

— Мы старались, — твердо ответил Морис.

— Тебя это забавляет?

— Немного. Мы рассчитали, когда я должен обнаружить труп. Через некоторое время установить точную дату смерти уже бывает невозможно. Затем я дал телеграмму, чтобы окончательно убедить тебя: ведь дата приезда «кузена Фрэнсиса» была тоже установлена заранее.

Каждая фраза Мориса открывала новую ложь, новый обман. Но Сесиль не испытывала негодования. У нее было такое впечатление, будто наступило освобождение. Да, Морис был абсолютным ребенком.

— Теперь ты знаешь все, — сказал он.

Она повернулась, увидела пса и снова обратилась к мужу.

— Отчего же он не признал хозяина? Меня вы обманули запросто. А его? Теперь я могу все знать.

— Это тоже потребовало подготовки, — пробормотал он. — Жюльен нуждался в нас. Но требовалось еще, чтобы пес отреагировал на него, как на человека из Ниццы… Это было крайне важно… Тогда…

— Догадываюсь, — холодно произнесла Сесиль.

— Да. Ему пришлось бить его… в каретном сарае… плетью… возле кареты… Он добился, что Булли возненавидел его…

— Карета… хлыст, теперь мне все понятно… Ужас! Лучше бы он прикончил своего кузена.

— Заметь, что…

— Молчи. Вы мне оба отвратительны. Он даже больше, чем ты.

Послышались шаги. Это подошел Жюльен, бывший Фрэнсис.

— Я подумал, вы забываете главное.

Его голубые глаза блестели и искали взгляд Сесиль. Никогда он не казался ей таким обворожительным. Морис сердито отвернулся.

— Вы же попросили у меня фонари от кареты. Заберите их. Прошу вас.

Он толкнул ворота в сарай, быстро подошел к карете, протянул руку к сидению и достал хлыст.

— Булли! — закричала Сесиль.

Но было поздно. Все произошло в одну секунду. Булли вцепился в горло хозяина. Повалив его на землю, он рыча погружал в него все глубже свои клыки. Затем поднял окровавленную морду. Сесиль пошла прочь. Он догнал ее в два прыжка и смирно поплелся рядом. Дойдя до ограды, Сесиль вышла на дорогу.

Теперь Булли кружил вокруг нее, радостно лая.