— Говори.

— У меня их нет! Сейчас нет! Но я верну! Клянусь вам!

— Э-э… ты о чем? Кого у тебя нет?

— Денег нет! Но я верну! Чес-с-слово.

Мы с дядей переглянулись.

— Ты чё несешь, истеричка? Какие деньги?

Повисла тишина. Богатырь перестал хныкать и посмотрел на нас сквозь растопыренные пальцы.

— Так вы не букмекеры?

— Нет, идиот, мы не букмекеры.

— О господи, господи… — он осторожно сел, вытер слезы. — Слава тебе господи! — воскликнул он вдруг, глядя в потолок (видимо, его бог жил этажом выше). Потом достал из-за пазухи серебряный крестик и стал целовать его. — Это божье знамение! Я знал! Я знал, что Он отсрочит кару!

— Так, мы опять его теряем! — дядя влепил ему пощечину, Богатырь встрепенулся, выпучил глаза и стал похож на филина. — Эй, лунатик, слушай меня: мы пришли задать тебе пару вопросов. Андэстэнд?

— Так вы из полиции?

Дядя влепил ему по второй щеке (так сильно, что красный след ладони еще долго украшал физиономию бедолаги).

— Вопросы буду задавать я, понял? Кивни, если понял.

Богатырь закивал так быстро, что клочья черных волос затрепетали у него на голове. Потом он вдруг побледнел и схватился обеими руками за сердце. — Ой-ой-ой, прихватило. Лекарство. На кухне. Можно?

Дядя устало махнул рукой.

— Иди.

Богатырь поднялся с дивана и, хватаясь за мебель, прошел на кухню. Там, поборовшись с дверью холодильника, достал с верхней полки стеклянный пузырек с серыми пилюлями и вцепился в крышку зубами. Минуту, кряхтя, он безуспешно пытался открыть пузырек.

— Может, помочь? — спросил я, но он лишь что-то промычал в ответ.

Крышка вдруг поддалась, пузырек выскользнул из его потных рук, и по полу с сухим потрескиванием во все стороны запрыгали круглые пилюли. Я присел на корточки и начал подбирать их. Дядя хлопнул меня по плечу.

— Малек, тебе заняться больше нечем? Пусть сам собирает.

Богатырь тем временем дрожащими руками сгреб горсть пилюль, положил в рот и стал озираться в поисках воды. Подошел к забитой грязной посудой раковине, открыл оба крана, но смеситель лишь зарычал в ответ. Пантомима под названием «в поисках воды» продолжалась до-о-олго — он искал везде: в холодильнике, в чайнике, в чашках — но безуспешно. Лицо его к тому моменту уже стало мертвецки синим. Наконец, он увидел на подоконнике вазу с белыми гвоздиками, схватил ее, выдернул цветы и залпом выпил содержимое. Странно, но лицо его тут же приобрело нормальный оттенок (и даже след ладони снова проявился на щеке).

— Ну как? — спросил я.

— Жить буду, — он воткнул цветы в пустую вазу, вернул букет на подоконник и сказал. — Если вы не букмекеры и не полицейские, тогда кто же вы?

— Фамилия «Карский» вам ни о чем не говорит?

Он прищурился и оглядел нас обоих — страх его куда-то улетучился (словно вода из вазы придала ему смелости), теперь он смотрел на нас как-то равнодушно — так кассир к концу смены смотрит на назойливых клиентов. Похоже, этот человек не боялся никого, кроме букмекеров.

— Карский? Может и слышал. А вам какое дело?

— Мы его родственники. Я брат, а он — сын.

— И что вам надобно?

— Я думаю, вы уже догадались.

Богатырь прищурился и пошевелил своим пальцеобразным носом.

— Корабль.

— Верно. Что вы можете нам рассказать?

Он пожал плечами.

— Если вы нашли меня, значит, вам уже все известно.