И вдруг взяла и ушла. Ушла как раз в тот момент, когда позвала внучку приехать. Василиса провела рукой по бабушкиной кровати. У бабушки была старомодная привычка складывать подушки одна на другую, а потом все это великолепие закрывать сверху кружевной накидкой, чтобы получилась своего рода пирамидка. Внезапно Василиса нащупала что-то твердое. Потянув, она вытащила бордовую книжечку. Паспорт!

Заглянув в документ, Василиса убедилась, что паспорт принадлежит ее бабушке. И что он делает под подушкой? Для документов у бабушки было раз и навсегда отведено одно место. И Василиса знала, что документы в этом доме имеют право находиться лишь в верхнем правом ящике комода и нигде больше. Василиса еще раз обошла дом, убедилась, что бабушки нет, и пошла назад к тете Свете.

Та уже приготовила чай и с удовольствием пила обжигающий напиток, как любила, прямо из блюдца, прикусывая крохотным кусочком сахара.

– Как это нет бабушки? – удивилась тетя Света. – Не может такого быть!

– Ну, я тебе точно говорю!

– А ну-ка пошли. Посмотрим!

Если тетя Света надеялась, что к ее приходу бабушка тоже каким-то чудом возникнет у себя дома, то ее ожидало разочарование.

Тетя Света встала на пороге большой комнаты, где еще вчера вечером они с пропавшей Ниной Кузьминичной мирно ужинали, и, приглядевшись хорошенько, внезапно спросила:

– А что это там лежит?

– Где?

– А под столом.

Василиса взглянула в том направлении, куда указывала тетя Света, но ничего не увидела.

– Вот ты!..

Тетя Света подошла к столу, наклонилась и подняла обрывок бумаги, на котором виднелись твердые ровные буквы, складывающиеся в два слова: «Прошу простить…»

– Молодая, а ничего не видишь! – укорила тетя Света.

– Просто мне с моего места не было видно. И что это такое?

– Не знаю.

– Почерк точно не бабушкин.

Но, воодушевленная своей находкой, тетя Света уже развила бурную деятельность.

Она обнаружила также пропажу бабушкиных резиновых бот, которые старушка надевала, отправляясь в сад на прогулку. Именно эти разношенные образцы еще советской обувной промышленности были бабушке и по сердцу, и по ноге. Их она таскала в саду во всякую погоду, хоть зимой, хоть летом. Но так как вид у этих бот был очень уж непрезентабельный, трудно было предположить, чтобы бабушка надела их куда-то на выход.

Также странность была и с верхней одеждой. На вешалке не обнаружилось бабушкиного пальто, которое она носила только зимой. Демисезонное висело. Шуба тоже. А вот зимнего пальто не оказалось. На особенно лютые морозы у бабушки была припасена теплая шуба из мутона, на погоду потеплей – два разных пальто, ну, а летом она довольствовалась шерстяными вязаными кофтами, изредка в холодные дни обматываясь еще и пуховым платком.

Но все-таки на дворе уже была весна. И надевать зимнее пальто плюс разношенные резиновые боты было очень странно. И все-таки именно эти вещи выбрала бабушка, чтобы отправиться на прогулку с бородатым.

– Ушла, – озадаченно произнесла тетя Света. – Не иначе как тот мужик с бородой ее сманил.

Услышав это, Василиса возмутилась.

– Как же ты оставила вчера вечером бабушку один на один с этим типом!

– А они мне не больно-то большой выбор оставили, – фыркнула тетя Света. – Можно сказать, выставили они меня.

– Что ты такое говоришь?

– Да, да. Бабушка твоя и этот ее знакомец бородатый наедине поговорить хотели.