Из двух караульных дежурной смены один нес службу у ворот, второй – внутри дома для персонала, перед экранами камер, часть из которых была заведена и на внешний омоновский пульт. Двое отдыхающей смены были предоставлены сами себе. Запрещалось им лишь употреблять алкоголь, раздеваться, снимать оружие и покидать пределы периметра. Два личных водителя телохранителя работали от подъема и до отбоя, в дневное время находясь в хозяйском доме в «бразильском зале», смотря телевизор либо развлекаясь в роскоши вип подвала. Двое сменившихся после суточного дежурства имели право покидать территорию, что, собственно, они и сделали в этот день.

Помимо охраны, в доме была приходящая немногочисленная обслуга – горничная, кухарка и садовник механик. Столь малый штат был обусловлен не финансовыми возможностями охраняемого лица – деньги экс президент имел даже по кремлевским меркам немалые, – а все теми же правилами безопасности, которые, благодаря закрытой статистике, говорили о том, что семьдесят процентов проникновений с целью покушения во всем мире происходят именно через гражданский персонал.

Все данные по «Объекту 126» после перехода его в госсобственность были тщательно засекречены ФСБ. Однако никто не знал, что бывший хозяин, «умерший в следственном изоляторе от инфаркта», не только живет и здравствует в штате Южная Каролина, пользуясь всеми преимуществами программы защиты свидетелей, но и активно сотрудничает со спецслужбами, которым он предоставил подробные планы участка, в свое время сохраненные на дискете…

Схему участка и распорядок охраны на протяжении нескольких месяцев анализировали и уточняли со спутников и посредством крайне осторожного наружного наблюдения, так что Шульга, трое подчиненных ему людей и еще десяток тех, кто непосредственно был задействован в операции, хорошо представляли себе предстоящее поле боя.

* * *

«Рейнджровер», приблизившись к воротам, не стал сигналить – его увидели на экранах и опознали. Машина, как и сидевший в ней генерал, были в очень коротком списке тех, кого разрешалось допускать на объект в любое время суток и без доклада. Тяжелая стальная плита поползла в сторону, освобождая проезд.

В строгом соответствии с заведенным порядком, черный внедорожник медленно вкатился во двор и остановился у входа в дом, чтобы высадить сановного пассажира.

Дежурный у ворот подтянулся. Из дома для персонала вышел охранник отдыхающей смены, чтобы открыть гараж – по инструкции автомобили запрещено парковать во дворе. Генерал, хмуро глядящий из за лобового стекла, приехал хоть и на личной, а не служебной машине, но с военным водителем. Будь Филин на месте, он бы отметил эту особенность…

Благодаря странной прихоти и упрямству охраняемого лица, службу на объекте несли офицеры ГРУ, которые относились к правилам безопасности без ФСОшного религиозного фанатизма. Иная школа сформировала иное мировоззрение. Будучи людьми, безусловно, дисциплинированными и ответственными, они, по возможности, скрупулезно соблюдали инструкции, однако в некоторых вопросах руководствовались собственным опытом. Например, им было совершенно непонятно, зачем, и так находясь при оружии, сковывать себя на протяжении двадцати четырех часов бронежилетами и тяжелыми касками.

Потому, когда в замершем посредине двора «Рейнджровере» открылась не пассажирская дверь, а три остальных плюс багажное отделение, и оттуда посыпались наружу незамеченные за тонировкой вооруженные люди в балаклавах, шансы не то что выполнить поставленную задачу, но и просто уцелеть у этих, в общем хорошо подготовленных грушников были равны нулю.