Бригадир оценивает фронт работ.

– Чего все разные? Опять не из морга, а прямо с поля грузили?

– Как принял, так и сдал, – отвечает сопровождающий. – Ты мне машину пошустрее освободи. Спать хотим, чуть живые …

– Да не ссы, начальник. Все сделаем.

– Сильно смерзлись? – профессионально интересуется один из санитаров, круглолицый приземистый парень.

– Да не очень. Пять часов в заморозке. Так, сверху разве что прихватило.

– Ладно, давай наверх! – командует бригадир. – Раньше начнем – раньше кончим. Работы часа на два, и так уже полночи тут кукуем… Вперед, орлы!

«Кукующие орлы» в грязных, не по размеру, халатах лениво подкатывают тележку. Двое, используя ее как лестницу, неуклюже забираются внутрь.

– Распишись, – сопровождающий тычет бригадиру разграфленный листок и ручку. – И считайте их, блядь!

– Да ладно, начальник! – лыбится бригадир, малюя на ведомости неразборчивый росчерк. – Все пучком будет. Если и ошибемся, то не больше чем на два три. Один хрен завтра половину в крематорий засунут …

Санитары, что влезли вовнутрь, уже ходят по телам, оценивая с какой стороны начинать разгрузку.

Лежащий под коченеющими трупами пассажир спокойно и сосредоточенно ждет, слушая разговоры.

– А вот из ВКонтакта: «Здравствуй! Это игра «Синий кит», я – твой куратор. Первое задание: найди ближайший военкомат и узнай, где записывают добровольцами в ДНР» …

– Гы, гы! Вот еще. Путин, Медведев и Шойгу приходят в публичный дом …

– Это херня, слышал. А знаешь, чем вагон с трупами отличается от вагона с гондонами?

– Не…

– Гондоны нельзя вилами разгружать…

Не переставая балагурить санитары тянут за ноги первое тело, скидывают его бригадиру с напарником. Те, подхватив за конечности, опускают, словно свиную тушу, на дно багажной тележки. За первым следует второй, третий труп…

Когда тележка наполнилась, ее откатили к работающим холодильным камерам. Вытягивая поочередно поддоны, перевалили на них по два, а то и сразу по три тела.

Сопровождающий приседает на один из ящиков, что раскиданы по ангару. Его неумолимо тянет в сон. По инструкции он обязан присутствовать при разгрузке, но кто их соблюдает, эти инструкции. Территория охраняется, санитары опытные, да и кому нахрен нужен этот страшный груз? Не растащат… Тем паче, что общага для персонала, где им выделены две койки, в пяти минутах ходьбы. Несколько раз клюнув носом, он, наконец, принимает решение. Бог не выдаст, свинья не съест.

– Мы отойдем на полчасика! – окликает он бригадира. – Если что – вот мой номер. И пока не закончите, чтобы ни капли! Иначе доложу руководству, разгонят всех к б ням!

– Да ты че, начальник! – делано возмущается бригадир. – Я без понятия, что ли? Вот и новенького взяли. Из городского морга, интеллигент. Так что теперь нас больше, значит и закончим скорее.

Водитель и сопровождающий идут к воротам, растворяются в темноте.

– Разгонит он, – бурчит бригадир. – Ты поищи дебилов, чтоб тут за восемь тыщ ишачили. Если б не хабар, послал бы нахер эту работу. У меня два высших и три судимости…

Разгрузка продолжается. Пассажир, укрытый в глубине рефрижератора под несколькими слоями тел ждет, вспоминая все, что знает об этом месте.

* * *

Пятьсот двадцать второй центр приема и отправки погибших, более известный как ЦПОП, хоть и находится на территории госпиталя, но является отдельной закрытой частью и подчиняется напрямую штабу военного округа. Как и все засекреченные объекты, с самого начала центр был хитрым бюрократическим конгломератом.