Коридорный сидел на стуле, положив ногу на ногу, и читал книгу. Он был одет в форменные красно— голубые одежды и был молод, потрясающе молод. Розовощекий, с юношескими усиками, коротко стриженный. Когда я подошел к нему, он с достоинством встал и первым сказал мне: «Здравствуйте!», и тут выяснилось, что коридорный к тому же высоченного роста, почти с меня, да еще прекрасно развит физически. Любопытно, что может читать этакий боец? Приключения? Космические ужасы?

— Здравствуй, дружок, — сказал я ему. — Тут такое дело... Кто доставил багаж в мой номер? В двенадцатый-эф?

— Я, — скромно ответил он.

— Прямо из больницы?

— Из какой больницы? Нет, я только поднял чемодан снизу. В отель его доставило агентство «Наш Путь».

— К чемодану было что-нибудь привязано? Что-нибудь необычное?

— По-моему, нет, только путевка. Ее менеджер внизу выписывает. А что случилось, товарищ Жилин?

Он захлопнул свою книгу, которую положил на стул, готовясь немедленно принимать меры. На обложке значилось: «Шпенглер. Закат Европы. Том 2».

— Ничего серьезного, дружок, кто-то глупо пошутил. Откуда ты знаешь, как меня зовут? Мой портрет был на бирке?

Парень улыбнулся.

— Вы меня не узнаете?

Второй раз за день мне задали этот вопрос, и снова я ничего не мог ответить. Лицо розовощекого красавца и в самом деле казалось мне знакомым... Плохой признак, подумал я. Симптом.

— Ого, что ты читаешь! — сказал я. — Шпенглер, Фукуяма, Ницше... Я в детстве, помню, читал что угодно, только не философские монографии. Первый том, очевидно, ты уже одолел?

— Я в детстве тоже читал что попроще, — возразил он. — Агриппу, Анкосса, доктора Нэфа и так далее. Пока не понял, что книги по оккультизму очень вредны. Не только тексты, но и сами книги, из бумаги и картона. Их создатели вовсе не делились своими знаниями с людьми, а преследовали иные цели.

— Да, забавно, — покивал я ему. — Можно полюбопытствовать, что ты еще читаешь, кроме Шпенглера?

Он пожал плечами.

— Джойса, Строгова, Жилина...

— Достаточно, — сказал я. — Мне нравится твой список. Поразительный литературный вкус, даже оторопь берет. И какие произведения последнего из названных авторов ты успел освоить?

— Да все, наверное. «Двенадцать кругов рая», конечно. Потом — «Генеральный инспектор», «Главное — на Земле»... Вы ведь приехали Строгова навестить, правда?

— Тебе и это про романиста Жилина известно? Еще немного, и я начну бояться здешних коридорных.

— Я просто с вашими друзьями случайно разговорился. Не запомнил их имен. С учениками Дмитрия Дмитриевича, вы понимаете? Я не рискнул их попросить кое о чем...

— У меня много друзей, — согласился я. — И все, как на подбор, ученики Строгова. Ты о чем-то хотел попросить меня?

Мальчик помялся секунду— другую, зачем-то оглянувшись на свою книгу, смирно лежащую на стуле, и сказал:

— Простите, но я, пожалуй... В общем, ерунда все это.

— Ну, тогда расскажи мне, кто вон та пухлая пенсионерка, которая перепутала спортзал с клубом для одиноких дам?

Он посмотрел.

— Фрау Семенова?

— Честно говоря, не знаю, как ее зовут. Боюсь, конфуз может получиться, потому что мы с ней где-то уже встречались. Она кто, местная?

— Фрау Семенова, она из Австрии, — сказал коридорный.Супруга председателя земельного Совета.

— Ого! — сказал я. — Мы соседи? Тоже с двенадцатого?

Мальчик остро взглянул на меня и сразу отвел взгляд. Наверное, заподозрил вдруг, что мои расспросы имеют другую, неназванную цель.