– Вы не подвезете меня до Узунова, на дачу? Мне срочно, я хорошо заплачу.

– Сколько? – Взгляд исподлобья, глаза – ледяные, светлые, как у рыбы.

– Сколько скажете. – Она боялась упустить эту женщину. Все же не мужчина, не изнасилует, не ограбит и не прибьет по дороге.

– Пятьсот устроит?

– Устроит.

– Садитесь.

Она нарочно села рядом с водительским местом и устроила на коленях пакет с торфяными горшочками и бутылкой, чтобы ее принадлежность к садоводческому племени выглядела в глазах сидящей за рулем женщины более убедительной.

К счастью, та оказалась не из болтливых. Она молча вела автомобиль, уверенно давя на газ и осмеливаясь, ловко маневрируя, обгонять японские «Тойоты» и французские «Рено». Иногда, правда, словно опомнившись и понимая, что рискует, сбавляла ход, и при этом лицо ее становилось отрешенным, как у человека, который в очередной раз понял свое место в жизни, не говоря уже об автостраде.

В багажнике автомобиля, издавая шершаво-железистые звуки, билась о металлическую канистру, полную бензина, лопата. Ей предстояло коснуться земли, чтобы превратить ее в могилу Инги Новак.

То, что тело девушки надо предать земле, не подлежало обсуждению даже внутри себя. Ее надо было похоронить в незаметном месте, но с тем, чтобы эту могилу можно было быстро в нужный момент отыскать. И захоронение должно быть временное. Труп она обернет клеенкой, залепит скотчем и уложит в неглубокую яму, после чего присыплет землей и каким-то образом пометит место. А позже, но уже в самое ближайшее время Марго начнет поиски ее родных, чтобы сообщить им о смерти Инги. Но вот каким образом она покажет могилу, она и представления не имела. Звонок, возвещающий о смерти близкого человека, произведет эффект взорвавшейся бомбы. И чтобы впоследствии не быть втянутой во все это, необходимо таким образом похоронить тело, чтобы его могли найти, пользуясь точной и краткой информацией, полученной родственниками Инги по телефону. Значит, неплохо было бы найти некую точку отсчета, ориентир, при помощи которого можно было бы провести прямую линию, отсчитав определенное количество шагов. Больше в голову ничего не приходило.

И спустя несколько минут, когда показались огни семафоров и в машине запахло железной дорогой, она вдруг сказала: «Все, это здесь… Вон и Николай…» По дороге, ведущей к рельсам, действительно кто-то шел.

– Ну я Коля, дальше что? – услышала она голос из темноты. – А ты кто?

Она шарахнулась в сторону, пробормотав «извините, я ошиблась», и что есть силы понеслась к освещенной платформе. Там, рухнув на одну из скамеек, перевела дух. Огляделась. Ей предстояло теперь найти тело.

Она мысленно прикидывала, сколько времени прошло с того момента, как она скинула тело Инги Новак с поезда, и до полной остановки поезда. Сопоставив приблизительную скорость, с которой он подъезжал к станции, и умножая это на время, она получала путь в километрах.

Закрыв глаза и вдыхая всей грудью влажный хвойный запах (вдоль насыпи росли ели, а дальше от рельсов, в низине, поблескивало маленькое озерцо или большая лужа), она представила себя в кабинете математики. Стоять у доски она никогда не любила, ей казалось, что все, весь класс, видят ее худенькие ножки, едва прикрытые юбкой-гофре, слишком длинную шею, которую ей всегда почему-то хотелось втянуть в плечи. Учительница математики Вера Александровна, спокойная и умная женщина в вечном темно-синем трикотажном костюме и коричневых туфлях-лодочках, просит начертить на доске путь между двумя пунктами и вычислить его.