Книги Проза Магда Сабо Пилат страница 130

Изменить размер шрифта - +
Сейчас, в полиции, глядя на усталое лицо Изы, она впервые почувствовала, что Иза ей безразлична. В ней не осталось ни ненависти, ни восторга, ни ревности, ни даже жалости. Она настолько была равнодушна к ней, что без особых эмоций, как постороннему человеку, про себя пожелала добра, надеясь, что когда-нибудь та все же вынуждена будет услышать историю девы, как неизбежно слышит ее в какой-то форме любой человек, и когда-нибудь, в мыслях, все же пройдет в свете факелов по суровым галереям и осмелится взглянуть на белые как снег перси и ланиты умершей.

Старая, которую они хотели взять к себе, потому что, как сказал Антал, от нее одна тень осталась, она насмерть запугана и беспомощна в Будапеште, в последнюю минуту уже не звала Изу. Лидия и возле нее стояла на коленях, как в марте возле Винце; старая просто мучилась от боли и жажды, все время просила воды. «Что она с ней делала, — думала Лидия, глядя без всякого гнева, на страдальческое лицо Изы, — как она добилась, что мать даже имя ее забыла на той узкой тропе, которая уводит из жизни?»

 

V

 

Пьяному вместе со сторожем пришлось еще остаться, остальные могли уходить. Сторож размахивал руками, пытаясь объяснить что-то; пьяный же, не обращая на него внимания, нашел взглядом Изу, подошел к ней неверной походкой, взял ее за плечо. Иза отпрянула, хотя от него не пахло хмельным: скорее мылом и ванной комнатой, словно, отправляясь в полицию, он долго мыл и тер себя. Мужчина, беззвучно плача, погладил Изу по спине, произнося что-то непонятное; Иза с отвращением отодвинулась от него, ее раздражало навязчивое его сочувствие, его оправдания, его беспардонная, фамильярная доверительность.

Домокош встал между ними, глядя в тупое, испуганное лицо пьяного, словно стараясь запомнить для себя это примитивное, уродливое оружие смерти и рока. Сторож все объяснял что-то полицейскому чину; Домокош пожал пьяному руку — Иза лишь бросила брезгливый взгляд, слыша, как Домокош с неподдельным участием утешает пьянчужку: и чего тратит время на это всхлипывающее ничтожество, пахнущее парикмахерской. «Вы тут ни при чем, поверьте, — говорил Домокош, — да и неважно это теперь. Не терзайте себя понапрасну». Изу оскорбили слова Домокоша, но она постаралась не показать этого. Зачем он хочет утешить этого чужака, который ведь, в конце концов, во всем виноват?

Выйдя на улицу, они разделились, как звенья рассыпавшейся цепи.

Первой, коротко попрощавшись, отделилась Лидия — села в машину Деккера. Антал пожал каждому руку, сказал, что ему тоже нужно обратно в клинику, вечером они встретятся, Иза пусть скажет, где хочет обедать, дома или в другом месте, тетя Гица, если нужно, протопит печи и все организует. Гица злобно смотрела, как он садится рядом с Лидией и автомобиль, покачиваясь, уходит по направлению к клинике. «Ишь, быстро как научился, — кипела Гица, — и командует, и в машине раскатывает. Отец-то с закатанными штанами бегал и всегда был небритый». Она еще помнила отца Антала, когда-то он заезжал с водой и в их двор.

Теперь она сидела на переднем сиденье, рядом с Домокошем, чувствуя себя на седьмом небе. Она хотела было поразить гостей каким-нибудь изысканным обедом, если уж так повернулось; однако и Домокош, и Иза, будто сговорившись, приглашение отклонили: нет-нет, пускай она не беспокоится и готовит, как обычно, только ужин Анталу, а они поедят в городе, не хотят ее утруждать.

Отказ и обрадовал, и обидел Гицу; эти-то, думала она, знают, по крайней мере, с кем имеют дело, не командуют, как тот бочкарь, не заказывают ей обеды, будто она маркитантка или кухарка; в то же время она чувствовала досаду и раздражение, ей казалось, где-то ее основательно обделили — и чем меньше остается на свете свидетелей ее прежней жизни, обделять будут все больше. Нет уже Винце, нет Этелки, Иза теперь, видно, редко, а то и вообще не будет появляться в городе, сиделка эта не слишком-то дружелюбна, Антала она не любит сама — в конце концов придется ей помириться с Кольманом, хотя Гица и поклялась еще семь лет назад, когда Кольман заставил ее положить обратно в мешок отобранную картошку, — что отныне он для нее — пустое место.

Быстрый переход